Ты - женщина похожая на стих
с булавкой в ткани разноцветных строчек -
и этим отличаешься от прочих.
Ты - ода в книге прозы для двоих.
Ты можешь, распуская платья нить,
метафорой завлечь и одурманить.
Но, как строфу, тебя не позабыть,
хоть и вовек не выучить на память.
Я с работы вернусь, тело в душе повымою.
Подожду когда ты соберешься в кровать.
Подойду и скажу:
- Дай мне руку, любимая,
чтобы мог я ее до плеча целовать.
Подойду и в глаза гляну нетерпеливо я.
Ты заманчива в ситце, а хоть и во льне.
А еще попрошу:
- Дай мне ногу, любимая
потому что нога тоже нравится мне.
Дай и шею,
и талию дай мне осиную.
Да и ладно, что сам на примата похож.
Посчитай...
Ты - моя: как я счастлив, любимая!
Без ноги все равно далеко не уйдешь.
I
На горе за темным лесом
жил да был Горыныч-Змей.
Дом - пещера под навесом
огромаднейших камней.
Уж таков обычай древний -
коли Змей - твори, что хошь:
на ближайшие деревни
наводил Горыныч дрожь.
Поздно вечером с разбоя
возвращался, а потом:
либо - в кости сам с собою,
либо - книга перед сном.
Как-то раз, когда темнеет,
что о строчку ломишь взор,
завязался среди Змея
трехголовый разговор:
- Вот намедни что наделал:
cжег амбар, задрал быка,
Сдуру или беспредела
щук ловил на рыбака?
- И доколе, право слово,
православным докучать?
- Так на счет чего лихого -
с давних пор на мне печать.
- Эту злобоперспективу
лучше бросить.
- Ни к чему
быть занозой коллективу.
- Ох, не в радость самому.
Сокрушался трехголовый:
- Без друзей
который год.
- Но теперь уж
все - по новой.
- С понедельника -
в народ.
II
По весне по божьей воле
ветер жаворонков нес.
Выходили бабы в поле
сеять просо да овес.
Глядь, один-то - не порхает,
а парит...
Да все видней...
- Вот те раз -
несет лихая.
Бей тревогу.
Бабы, Змей!
- Дуй в село.
- Спасайся!
- В россыпь!
- Что стоишь, разинув рот?
А не то - как звать не спросит -
недожаривши сожрет.
- Затворяйте ставни, двери.
- Укрывайся кто куда.
Энтот гость - одни потери -
ой ты, горюшко-беда.
Над округой пыль клубится,
в небо крестится народ -
то садится нехристь-птица
к бабе Дуне в огород.
III
Кто - за кума,
кто - за камень.
А Горыныч -
сам не свой -
чинно вертит головами -
лицезрит народ честной.
Да и молвит:
- Слушай, братцы.
Изо всех, поверьте, сил
я собрался исправляться -
жить по совести решил.
Мужики глядят на Змея:
- Интересные дела...
Как же этака идея
к окаянному пришла?
- Невозможно без общенья -
что без речки жить лещу.
Заслужить хочу прощенье,
а ущерб я - возмещу.
Сдюжу всякую задачу,
проявлю на пашне прыть.
А еще - могу рыбачить
или почту разносить.
- Змей, окстись, какая почта? -
ошалел сердешный люд.
Издеваешься-ль нарочно?
Тут - без грамоты живут.
- Время тьмы и произвола
будет в прошлом.
К сентябрю
сообща откроем школу.
Обучу вас букварю.
Тут вперед пробрался Ванька:
- Твой букварь нам - не нужон!
На заблудшего-то глянь-ка -
обучать собрался он.
Ты, вражина, на дебаты
завлекать нас
не спеши.
Люди! - все на супостата!
Наподдай-ка от души.
Полдеревни похватало
грабли-вилы - и вперед.
Канителить - не пристало -
силой мериться черед.
Жаль, добром не получилось,
злобой тоже - вся ушла.
- Погоди! Сдаюсь на милость!
Сшибли с ног - табак дела.
- На, отведай редьки с хреном
и не суйся к нашим впредь.
Вон Авдотья мчит с поленом -
чай Горыныча пригреть?
Морды - мяты, шеи - в мыле,
только ругань бреет высь.
Чуть до смерти не забили.
Подустали - разошлись.
- Баба Дуня, бог с тобою,
и куда в твои лета? -
напоследок -
в дых ногою.
Ох, святая простота.
IV
Сумрак теплый и ползучий
пережевывал золу.
Вышел месяц из-за тучи
на прогулку по селу.
Обогнул хлева и хаты,
зацепился за чердак.
А у Змея
крылья - вата,
настроенье - полный мрак.
- Уж могли бы и дослушать.
Ты - с добром, тебе - пинка.
Пострадавший сел под грушей,
трет помятые бока.
Кто-то сзади.
Змей опешил,
точно крал мешок овса.
Глядь - не мышь, не сыч, не Леший -
дева - русая коса.
- Вышло... право неудобно.
Не серчай.
- Да ладно, вздор.
- А народ у нас -
не злобный,
на расправу только
скор.
- Прогоняют -
вот где кара:
тут - и шкура не мила.
- Слушай, я тебе отвара
для припарок принесла.
А нельзя ли, - просит тихо, -
поподробней про букварь?
- М-да-а-а, припаривали лихо -
не сломали инвентарь?
- Дал бы грамоту на пробу
чем лопух рубить с плеча.
- Звать-то как тебя, зазноба?
- Василисой величат.
- Хоть водой - хоть медом вымочь -
помираю - все одно.
- А вот
выучусь, Горыныч,
напишу тебе письмо.
Змей вскочил - здоров от счастья:
- Помогу - без дураков!
Живо девушку сгробастал,
на крыло - и был таков.
V
С той поры в селе спокойно -
ни налетов нет, ни драк.
Только ворон с колокольни
прокричал:
- Иван - ду-р-р-ак.
Гостья - рада,
Змей - не тужит,
баба Дуня - молодец,
потому что - мир и дружба!
Тут и сказочке конец.
Кусочки льда хрустят, как бок горбушки,
и в черный чай впадают, словно сны.
Среди сугробов в полночь на опушке
ты мне явилась в платьице весны.
Лес выражал хрустальное вниманье
а ты стояла чистая, как мел.
Ты замерзала под прозрачной тканью
и я тебя нечаявши согрел.
Любой именинник, как праздничный торт,
который тот час же разделят на части.
И, если на торте стоит "Высший сорт",
отбоя не будет от падких на сласти.
Любимым и любящим, всякому впрок
ты будешь, как дар из кондитерской лавки.
И каждый берет от тебя свой кусок,
и незамедлительно просит добавки.
Целый час с утра на грядке
думал заяц о зарядке:
сделал два наклона вбок,
взял кочан и - наутек.
Небо вобрало от края до края
ноты весенние - мягкие звуки.
Шепчет их ветер, меня обнимая,
как мамины руки.
Время подснежников выбыло в память,
солнце - к зениту, прохлада - на убыль.
Лето уж. Полдень щекочет лучами,
как мамины губы.
Осень подкралась. Единым порывом
сброшена листьев багряная россыпь,
зыбкие капли сползают по ивам -
мамины слезы.
Долгие дни, погодите, куда вы? -
то ли недоброе явь преподносит -
выглянешь утром, а иней на травах...
мамина проседь.
Что за чудо-муравьишки
поселились в нашей книжке!
Тихо-тихо под обложкой
разместились в ряд под ряд.
Я потрогал их ладошкой:
разбегаться - не хотят.
От жажды этикета он не знал
с какого бока браться за бокал.
Собрался поп писать стихотворенье:
- Благая весть, анафема, успенье,
лукавый бес, божественный глагол,
святые мощи, певчие, престол.
Великий пост... просвирки, осетрина...
С лучком грибки, с подливкой буженина,
балык, икорка, рябчики с вином,
грудинка... - Боже!.. - это ж о земном.
* * *
Картина "Именем закона!" -
кондуктор, "зайцы" и талоны.
* * *
Картина "Шоб ты сгнил по шины":
мороз, толпа... троллейбус - мимо.
* * *
Картина "Формула успеха":
орите громче... ждите эхо.
* * *
Картина "Полночь - не подруга":
один фонарь на всю округу.
* * *
Картина "Кролик - друг науки":
"Я жду, профессор, мойте руки."
* * *
Картина "Мат в четыре хода":
"Toyota" прет на пешехода.
* * *
Картина "Над картошкой free":
хош подавись, а хош сожри.
* * *
Картина "Ставь эксперимент":
сеть продтоваров "Second hand".
* * *
Картина "Крот и стрекоза":
"Эх, милка, мне б твои глаза"!
* * *
Картина "Тихо, мы - с тобой":
свинью готовят на убой.
Хозяин актом кражи
меня обескуражил.
Слепой дождик
Под солнцем радоваться мне б,
но вышел дождик и ослеп.
Манту
Один комар с иглой во рту
решил поставить мне манту.
Но я отвечу сразу вам,
что был он - одноразовым!
Арбузная задачка
По размеру у арбуза
голова не меньше пуза -
вот и думайте, ребята:
умный он или пузатый?
Табу
Червяк на пузе носит крест:
червивых яблок он - не ест!
Из жизни жуков
Божья коровка, одевшись в горошек,
следуя к дому собрания мошек,
встретила пчелку в наряде неброском
с новым ведерком из чистого воска.
Бабочка
У бабочки на платьице цветочный полукруг,
у бабочки на платьице посеял кто-то луг,
дорожку васильковую, чабрец и маков цвет -
как жалко, что у бабочки второго платья нет.
Стрекоза
У стрекозы улетный вид:
протянешь руку - улетит.
Дело вкуса
Пеликана не успели
тронуть прелести форели -
по натуре пеликан
не эстет был, а гурман.
Первака от ручья пригубила изба.
Ты продрогшую дверь открываешь, как ларчик.
Дай нам силы, Господь, ниспошли да избавь.
А по доскам в сенях скачет мартовский зайчик.
На печи ребятня, да гостей табор-дом,
а под лавкой паук вяжет к вечеру свясла.
И покажется солнышко сладким блином
разливающим с неба по скатерти масло.
Каждой буковке
на подписи - брат,
в зоопарке был
директор - бюрократ.
- За подлог, - орал, -
не знаю что сделаю!
Разве может быть
белка - не белая?!!
Божьей коровке - ладонь велика,
божья коровка не даст молока.
Сказок не знает, читать - не готова,
даже не ведает Божьего слова.
Спишь до обеда, букашек с листа ешь,
в небо до солнышка - не долетаешь,
не обижайся, на лапках пустяк,
я обожаю тебя - просто так.
Ты покачиваешь телом
невесомо-мыльно-пенным.
Я плыву тебе навстречу
в малахитовый туман.
Это наш кошерный вечер
в ванной комнате Венеры
где внимательные тени
смотрят в кафельный экран.
Мы застенчивые боги
и у паствы в отлученьи.
Мы - влачение молекул,
мы - влекомая среда.
Мы гребем пучину Леты
рукавами жадных оргий
и нектар на лбу уже нам
без амброзии - еда.
Полуночным поцелуем
мы не чаяли упиться.
На объятия из пены
капля падает... Как вдруг
с накатившего мгновенья
больше нас не существует.
Мы - застывшие на лицах
остающихся вокруг.
Это кто завел сирену,
широко разинув рот?
Занимательная сцена -
мама Сашу спать кладет.
Лечь в кроватку? - это слишком!
Ротик шире - на размер.
- Саша, стоп! Смотри на мишку
и бери с него пример.
Мишка маму молча слушал,
а мальчонка пробурчал:
- Если б Саша был из плюша,
он бы тоже не кричал.
Воскресенье - день купанья.
Влез под воду - грязь долой.
Как Нептун бушую в ванной,
возвышаясь над волной.
Стены - в брызгах, мама - в мыле,
полотенце - на полу.
Тапки в луже утопили,
а шампунь лежит в углу.
Жаль, но папа - не поддался:
бесполезно с ним хитрить.
Только как он догадался,
что я брызгался-плескался
лишь бы голову не мыть?
Замечаний - не замечу,
нужно тише - я кричу.
Всем вокруг противоречу,
потому что так
хочу!
Спать - не буду,
мыться - тоже,
в детский садик? -
не пойду.
Даже маме очень сложно
мне отправить в рот еду:
- Хочешь каши?
А котлет?
Отвечаю громко:
- Нет!
- А союзного печенья?
- Съем!
Но в виде исключенья.
Мой любимый самосвал
кучу кубиков катал.
С ним вприпрыжку громыхаем
из гостиной в коридор.
Заправлялись дважды чаем,
чтобы лучше вез мотор.
Мой любимый самосвал
так трудился, что устал.
Поработал днем на славу,
а под вечер - задний ход.
Я под стол его поставлю,
пусть немного отдохнет.
Сладко спит желе в стакане,
в холодильнике - бисквит.
Колобка читает Даня,
нагоняя аппетит.
Кто ножом над булкой машет,
колбасу бросая в рот? -
на закуски глядя, Саша
мажет бутером на брод.
Я вбегаю - чин по чину -
с пребольшим букетом роз.
Дорогая, с годовщиной
свадьбы! - вот платок для слез.
...Со стола хватать негоже
без команды "по местам".
Вот такие наши рожи -
приложение к цветам.
Конфета бывает
простой и с помадкой,
немного с кислинкой
и приторно-сладкой,
в обертке блестящей
и малоприглядной,
клубничной,
малиновой
и шоколадной.
И мягкой,
и твердой,
и даже тягучей.
Бывает орешков
в ней целая куча
и каждый, кто пробовал,
сам понимает:
ненужной она -
никогда не бывает.
Рукавицы для ежа
Мать ежиха продавщице:
- Покажи-ка рукавицы.
Мне, пожалуй, цвет граната,
рыжеватые - ежатам.
А ежа готова я
нарядить в ежовые!
Жадность
Я вчера в обед и ужин
был мороженым простужен.
Сердитый утюг
Утюг у мамы так сердит:
хоть cам и не бросается,
даешь воды ему - шипит,
дотронешься - кусается!
Чайник
Чуть не плачет старый чайник.
- Чем ты чайник опечален?
Пол часа как изнутри
не пускаешь пузыри.
Отвечает он, вздыхая:
- Не хочу я больше чаю.
Разговорчивая рыба
Разговорчивая рыба -
экземпляр один в роду.
Разговорчивая рыба
пристаёт ко всем в пруду.
Разговорчивая рыба
слов не переговорит.
Кто поверит? - эта рыба
о рыбалке говорит!
Рыбацкий секрет
По секрету между нами:
рыба ловится руками.
А когда хороший клев -
всяк рыбак без рукавов.
Руколовам для науки
рукава отгрызли щуки.
Слово карася
За щекой у щуки флюс -
щуку больше не боюсь.
То-то хищницу проучим! -
в сеть посадим и прищучим, -
пузыри пускал карась...
Но надежда не сбылась.
Приветливая муха
Рисуя возле уха
по воздуху вопрос,
приветливая муха
уселась мне на нос.
Потом, почистив лапки,
сказала мне: "Привет!
Не будешь драться тапком?"
И я ответил: "Нет."
Без лапы мишка
как-то невпопад
протягивает торт
и нить с иголкой.
А ты сейчас
у входа в райский сад
стоишь на стреме,
с грушами в кошелке.
Помяв купон
"Варенье за вранье",
ты в душевой
грозящегося мая
снимаешь насквозь
мокрое белье,
вишневый привкус
памяти смывая.
Послушно смотришь
в борщевой эскиз
и, обжигаясь
ложкой на пол падкой,
ты в казане
размешиваешь рис,
как роешься
в песочнице лопаткой.
Разлив на детство
в собственном соку
шампанский привкус
свадебной улыбки,
ты маслом жжешь
поденную муку
чтоб из оладий
строить пирамидку.
А из окна
твой собственный портрет
с ведром, лопаткой,
в ситцевой панаме:
снимая пробу
с пасочницы лет,
малышка в рот,
как булку, тянет камень.
Этой ночью ты медленно таяла,
как пломбир на краю покрывала.
Что под вечер читала? - Цветаеву? -
лучше б фикус с утра поливала.
Слита с утренним небом, над чашками
голограммой стоишь богоматери.
Носик чайника чует как тяжко мне,
поливая тюльпаны на скатерти.
Отбивные - исчадие напасти,
к супу - голода не напасти.
Может нам пообщаться анапестом? -
ты молчишь, рафинируя стих.
На стене полотно амфибрахия,
рыжий дактиль пасется у ног,
Глядя как зашиваю рубаху я,
ты - плетешь из сонетов венок.
Ты запомни, под сенью поэтики
медитируя в позе змеи:
труд - рабочим, эстету - эстетика,
киндер, кирхен и кюхен - твои.
И тогда, бросив быта мотыгу, я
наблюдая Пегаса в прицел,
через край по метафорам прыгая,
на охоту помчусь в ЦДЛ.
* * *
В открытое окно влетела муха.
На ходиках без четверти двенадцать.
Девица-философия, по слухам,
не перед каждым станет раздеваться.
Экзамен на носу, очки... и лапки -
рассадники щекотки от вопросов.
Шесть лапок насчитал я по порядку,
а по трактату классика - их восемь!
Заныла дверь - предчувствую затылком
по паузе - сокурсница Сюзанна.
Не по Платону - фрукты и бутылка,
и туфли на столе не по Сезанну.
Она ушла, как час последней ночи,
как в горло перемятый шмат ириса.
А муха смотрит, словно молвить хочет:
- Да ты еще у Фрейда не лечился!
и, дергая в мозгу за нить коннекта,
сидит, как наш декан, с ухмылом хамским.
...Сворачивая в конус плоть конспекта,
я понял Ницше не по христиански.
1. Натурщица
Подперев подбородок,
тычешь кисточкой с нос,
Пикассо-самородок -
соблазнительный пес.
Благородные брови,
обаятельный рот -
сколько литров любови
выпил этот урод?
На распашку рубаха.
Мой король ремесла,
тяжко в области паха
и нога затекла.
А так хочется, боже,
стать богемной мадам...
Завтра в школу художеств
документы подам.
2. Художник
Со времен Мельпомены
держит нерв на замке
реставратор вселенной
с мастихином в руке.
Негодует строитель -
тень прораба тоски
не пускает в обитель -
храм святого Луки.
А заброшенный разум
(в башню душ на постой)
тянет вырваться наземь
через окна холстов,
просит листья бонсаи
кипятком заварить.
Все нетленку дерзаю,
а так хочется - жить.