Саше АСМАНОВУ
......................*****..........................
C тех пор, как разговоры о свободе
Я на саму свободу променял,
Всё меньше писем до меня доходит,
Всё больше слухов ходит про меня.
А я живу то горестно, то пылко,
Стишки кропаю иногда в тетрадь,
И пользуюсь приватом без бутылки,
Не чувствуя потребности соврать.
Наоборот! Одну лишь правду-матку
Строчу я в интернетовском окне
И сердцу не сдаю в аренду пятку:
Свободному, чего бояться мне:)?
И крайне редко я одет с иголки,
Хотя и не похож на дикаря,
И чаще мексиканки, чем креолки
Глаза мозолят, мягко говоря...
Вокруг меня так много пищи острой,
А также нудной пищи – для ума...
Отсюда раз в году сбежишь на остров,
Но не успеешь получить письма.
Так странно повлиял прирост свободы
На наш эпистолярный рацион,
Что письма вышли вон из обихода,
А «мылом» обзавёлся электрон.
Твоим «Письмом» я тронут и посажен
За мой ночной лэптоповый киборд.
Тут без бутылки всё понятно Саше,
Чьей дружбой и обласкан я, и горд.
07/07
_______________________________________
В ответ на "ПИСЬМО" А.АСМАНОВА
http://rifma.ru/rifma.php?curr_node=110&post=405960
Асманов Александр
написать
ПИСЬМО 15.07.2007 16:40
--------------------------------------------------------------------------------
Обитаемый остров, но письма сюда не идут,
И спешат пароходы, но в гавань мою не заходят.
Здесь живут дикари — до чего они нудно живут.
Здесь одни разговоры — и больше всего — о свободе.
Здесь разбился мой бриг из зеленого цвета стекла.
Целый день я на пляже брожу, собирая осколки.
Я прижился, я свой. У меня появились дела,
И друзья, и любовницы — правда дикарки, креолки.
Кто их тут разберет. Тут разбилась армада судов,
И потомство дворняжек — ублюдки лихих капитанов,
Собирается вечером в тихой прохладе садов,
И мечтательно врет о событиях, людях и странах.
Вот и я заболел этой горькой потребностью — врать.
Снятся битвы, победы, знамена, доспехи и рати.
Словно ладожский лед... подо мною трещала кровать.
Я боролся и плыл, и все реже встаю из кровати.
Много их, виноватых в дурацкой и тошной судьбе!
Друг, живущий вовне, за пределами нежного ада,
Я письмо написал и в бутылке отправил тебе...
Как получишь — ответь, ну а коль не дойдет — и не надо.
_______________________________________________________________
( из цикла "ПОЭТАМ")
..................***.......................
От всего, что стоит за плечами,
Отрешаюсь, ни в чём не греша.
Вдалеке от житейских печалей
Ищет пищи ночная душа.
Под рутинные выхлопы шума,
В полусне фонарей и цветов,
Хоть одну бы мне думу додумать,
Навести хоть один из мостов
Над упрямым течением Леты,
Уносящей из памяти прочь
Ваших слов отпечатки, поэты,
Навсегда отошедшие в ночь.
Вас, проживших, друг друга не зная,
Переживших свои языки,
Окликает поверка ночная,
Той упрямой реке вопреки.
И на этой поверке, поверьте,
Я на слух узнаю имена
Со стихами о жизни и смерти,
О печали на все времена.
Помню, как открывал вас впервые
На рассвете души – день за днём.
Помню книжки свои записные,
Полыхавшие вашим огнём.
О царе–псалмопевце Давиде
Я подростком узнал от отца
В тех краях, где опальный Овидий
Чашу грусти испил до конца.
Замечаю, как силится память –
Так страшны ей пробел и провал,
Так велик её стыд перед вами
За измену бессмертным словам.
Тем, с которыми жизнь пролетела,
Не увязнув в болоте мирском,
Не воюя с законами тела
И духовным кормясь молоком.
...Пробил Полдень. Приблизился Вечер.
Уберечь бы на гребне времён
Человеческий уровень речи
В золотой перекличке имён.
2007
........................ *****..................................
Я надену звезду Давида
В день всемирной еврейской скорби.
Мне ни капли не будет стыдно
Этой жёлтой звезды позорной.
Я надену её как Память
О шести миллионах евреев.
То же самое было б с нами,
Если б мы родились в то время.
Нас бы так же сгноили в гетто,
Растреляли во рвах и ярах...
Разве можно забыть об этом?
Эту память время не старит.
Знаем точно, что нас сожгли бы
В бухенвальдской, в освенцимской топке...
Разве мир придёт под оливы,
Если будем беспечны и робки?
Разве станет обычным шрамом
Эта кровоточащая рана,
Если нам продолженьем драмы
Угрожают из Тегерана?
Если в мире большом и малом
Всё плодятся тёмные силы
И со свастиками вандалы
Оскверняют наши могилы?
Да, у Памяти груз тяжёлый,
Но его сохранить должны мы,
Чтоб с нагрудной звездою жёлтой
Вновь не стать крематорским дымом.
Новый век и те же обиды?
Чем их вырвать навеки с корнем?
Я надену звезду Давида
В день всемирной еврейской скорби.
______________________________________
15 АПРЕЛЯ - ДЕНЬ ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОСТА
..............*****............
Я тебе не устрою парада
Не тебе посвящённых стихов.
В кущи рая, на противни ада
Я опять, видит бог, не готов.
Мне казалось, что песенка спета,
Что не вспыхнет уже никогда
Отлюбившее сердце поэта,
Как погасшая в небе звезда.
Что не выйти в открытое море
И в себе ничего не открыть,
Только сиднем сидеть в мониторе,
Демонстрируя давнюю прыть...
Как легко ты, комета-певунья
С народившейся птицей в руке,
Довела меня вдруг до безумья,
До стихов на родном языке!
До источников самосожженья,
До огня, возносящего свет...
Новой лавы грядёт изверженье,
Только страха помпейского – нет.
И ни правых и ни виноватых!
Ощущенье - в ладони ладонь.
Ты сегодня проснёшься крылатой,
На себя вызывая огонь.
2000
В ответ на выступления в Литсалоне
______________________________________________
Бог не дал яркого лиризма?
Чем заменили божий дар?
Из антиамериканизма
Себе состряпали пиар?
Во что вложить решили душу?
Что доказать решили нам,
Кому сто раз плевать на Буша
И на почтение к чинам?
Молчите про иранский атом?
Про боль российскую - Афган?
Антисемитские цитаты
Приводите назло "врагам"?
Иль цифры страшные статистик
Вам ни о чём не говорят?
Иль, видно, всех бесспорных истин
Милей пропагандистский чад?
Иль, может быть, ночных неонов
Сиянье вам глаза слепит,
А обнищанье миллионов
Не переходит в боль и стыд?
Гипнозом - Путина харизма?
Или Лужков - отец родной?
Скинхедов, выблядков фашизма,
Вы чьей считаете виной?
Привыкли пресмыкаться с детства
Перед Хозяином Кремля?
Но это рабское наследство
Страшнее, чем любая тля.
Кому обязаны свободой?
Каких Вам не хватает мер,
Чтоб вновь на знамени народа
Был Сталин и СССР?
Ни Мандельштам, ни Евтушенко
Вам впрок, я вижу, не пошли.
Усач-диктатор Лукашенко -
Ваш идеал родной земли?
В чём однобокий ваш анализ?
На нефть надеетесь и газ?
Газеты "Правда" вы боялись,
А нынче правда колет глаз?
Какому молитесь Вы богу?
Что Вам иракская война?
Остановите Кондопогу! -
В неё ведь катится страна.
=====================================
P.S.
Не лично Вам, ни Вашим близким
Зла не желаю, но, увы,
Не зря у Вас я в чёрном списке,
Нравозащитница Москвы.
________________________________***________________________________________
Тебе, как встреченному в поезде, я рассказал бы жизнь мою... Невысказанность не легко нести в себе... Особенно в краю, где нет ни времени, ни случая для разговоров по душам, где не до поисков созвучия с доставшимся в соседство нам...
Я б рассказал тебе про мальчика, что вырос между двух огней: с утра советская “романтика”, а вечером, на смену ей – другой акцент, другие новости сквозь шумовую трескотню, как неусыпный голос совести вдогон бессовестному дню...
Я б рассказал тебе про юношу стеснявшегося полноты… Он, в брюки узкие просунувшись, бродил вдоль роковой черты по лезвию грехопадения с «Прекрасной Дамой» в голове, превозмогая искушение картиной «Завтрак на траве»...
Я б рассказал тебе доходчиво, сермяжной правды не тая, свой блудный путь из дома отчего, в который не вернулся я... И, думаю, не помешало бы ничто мне в свой рассказ вплести подспудно вызревшие жалобы не слишком ровного пути...
Я б рассказал тебе... А нужен ли кому-то этот мой рассказ? Ведь жизнь с тобой одну и ту же нам поврозь пришлось пройти...Тоска... И говорить всё меньше хочется... Кто визави? С кем тет-а-тет? Полусвятое одиночество – твой рай прижизненный, поэт.
В ком обретёшь ты собеседника? Похоже, суждено тебе исчезнуть в гуще заповедника, не оставляя на тропе следа, ведущего в урочища, где за мифической рекой твоим кумирам до сих пор ещё лишь снится призрачный покой...
Да, позади романы, повести... Но мемуары – ни к чему. А всё таки – умчать на поезде в даль многодневную, сквозь тьму и свет того отечества, где , может быть, в купе одном случится кто-то – делать нечего! – чтоб с ним за водкой и вином наговориться очищающе, как с новым другом , дорожа той правдой, что, пока жива ещё, озвучить силится душа. Обиды, раны, язвы мщения забыть в неблизком том пути. Не рай - отдушину в общении с тем собеседником найти. И в тамбур вынося багаж его , и зная – больше никогда, почуять дуновенье страшного, но настоящего суда.
Сентябрь-2006
............................Как успехи? (из приватки)
.................***...............
Т.Л.
Ну какие успехи, послушай?!
Мне уже и не снится успех...
Всё труднее прокармливать душу
мелкотравчатой музыкой всех
претендующих на вдохновенье,
поощряющих болтовню...
Хоть одно бы отметить мгновенье
абсолютным приятьем на дню...
Вся-то радость - на тёмном балконе
подышать сигаретным дымком
и последнюю чашу бессонниц
осушить хоть коротеньким сном...
сентябрь-2006
..................***.....................
Всего-то остаться на час одному
И, взглядом упёршись в страницу,
Почувствовать свет, посягнувший на тьму,
Чьи нечем измерить границы.
Но это сиянье простого листа
В зияющей бездне сознанья
Подвержено страху - страница пуста,
Хоть где-то идёт созиданье.
А тот пресловутый ахматовский "сор" -
Искусства защитная маска.
Когда сам с собою ведёшь разговор,
Не может быть полной огласка.
Свой клапан у каждого, паз и раструб,
Рисунок магнитного поля...
И сколько б ни снились поверхности губ
Письма беспредел и раздолье, -
Боязнь пустоты - не отмычка ларцу,
Где тайна рожденья сокрыта.
А белой странице совсем не к лицу
Кофейная гуща магнита.
2002
Это стихи из полученного вчера письма от друга, разрешившего мне показать их читателям.
Привет Насралле
Насралла ты моя, Насралла,
Бородатая, жирная баба,
Ты - дерьмо мирового масштаба,
На оси терроризма и зла.
Этот тухлый, вонючий "шашлык"
Пусть жуют на обед и на ужин
Кто твоим называется мужем,
И дерьмо твое кушать привык:
Башар Асад, Ахмадинджад,
Халлед Машаль, Исмаил Хания...
Вам не светят дороги иные,
Кроме той, что проложена в Ад!
Перекатная голь-нищета,
Что ютится на юге Ливана,
Для Насраллы вы вроде щита,
Хоть пришел он не слишком "незванно".
Знайте, вы для него только "щит",
Не обмолвился Буш на банкете.
Хоть Насралла о вас и трещит,
Не волнуют его ваши дети.
Небогатое ваше житье
Он продаст за успех и за славу,
За величье (средь вас же) свое.
Вы не против? Ну, значит - по праву,
Хизбалла ты моя, Хизбалла,
Потому что я с севера что-ли,
Я хочу превратить тебя в поле,
Чтобы было ровнее стола.
Я не выйду в то поле гулять,
Есть поля для прогулок получше.
Только ты их вовек не получишь,
Тегерана карманная *****!
Хоть выпрыгивай ты из шальвар,
Что давненько уже не стирала.
Ты уже -третьесортный товар,
С подходящим названьем -Насралла.
19 июля 2006г.
Игорю Крюкову
.....................***..................................
Время - в сердце разобраться, камушки
Вынуть, чтобы пазуху продуть
Перед тем, как ляжешь делать баюшки,
Навсегда свою похерив суть.
Время - выжить, избежав безумия
Погребенья в собственном дому,
Под кривой улыбкой толстосумия
Погружаясь медленно во тьму.
Время - расточать, но расточительство
Уберечь от тех метаморфоз,
Где смертоубийственно учительство
Для труда простых медовых ос.
Время - торопиться, не откладывать,
Делать только то, во что горазд.
Суета сует... Расстаться надо бы
С ней не хуже, чем Экклезиаст...
===================================
навеяно стихотворением моего друга "Новый Экклезиаст"
http://www.stihi.ru/poems/2003/09/11-1445.html
Кто мы? Бродяги, оборванцы
у царских врат - близ торжества?
А может быть, протуберанцы
погаснувшего Божества?..
Элла Крылова
................*****.................
Истины не спрячешь в манускрипте,
Даже ублажая божьих слуг...
Пирамиды в Мексике, в Египте
И на Марсе - дело наших рук.
Дно потопа - камни Атлантиды.
А в далёком городе пустом
Обнаружат статую Амиды,
Что с Харона смотрит на Плутон...*
Да, бродяги, но притом - умельцы,
Заново постигшие Секрет
Сути, по которой мы - пришельцы
С воздуха лишившихся планет.
Наши споры - выхлоп энтропии.
Джин в бутылке - вот Добро и Зло.
Если ждать, то только не Мессию,
А с другой планеты НЛО.
_____________________________
* Харон - спутник планеты Плутон
Андрей Тёмкин
Я сегодня – Рахманинов
Я сегодня – Рахманинов.
Слышите музыку?
Скоро я уезжаю.
Последний концерт.
И тоска моя странная
Распадётся на звуки
И, черты искажая,
Взойдёт на лице.
Я сегодня – Вивальди,
Играющий осень.
И по скрипкам послушно
Танцует смычок.
Так в загадочность вальса,
Стесненье отбросив,
Словно звуки подслушав,
Ветер ноты влечёт.
Я – таинственный Шуман,
Я – непонятый Глинка,
Моцарт, пьющий за встречу,
Чьи мечты не сбылись.
В своей музыке лунной
Бетховена лик я.
Я – влетающий в вечность
Бурей сорванный Лист.
25 июня 2005.
http://www.poezia.ru/article.php?sid=38477#231221
___________________________________________________________
********************
Если верить в меня
Ты, мой друг, не устанешь,
Я шагну в современность,
Звеня красотой!
Ты поймёшь, что теперь я -
Шаинский и Танич,
Корнелюк и Газманов!
И даже - Крутой!
Я поеду по миру,
Себя не жалея,
И всем - всем докажу,
Музыкант удалой,
Что я круче Маккартни
И Френсиса Лея,
И поглубже "Дип Пёрпла",
И мощней, чем "Пинк Флойд"!
А когда я вернусь,
То с любовью взаимной
Пригласят меня Путин,
Жириновский, Лужков
И закажут мне новую
Версию Гимна,
Где все ноты мои
И катрены стихов!
_________________________
май-2006
С.У.
......................***...................
Твой образ, и облик, и имя,
И голос, прижатый к плечу,
Сроднились с губами моими,
Затеплили в сердце свечу.
В недобром расхристанном мире,
Чья глазу враждебна печать,
О том ли сегодня на лире
Пристало поэту бренчать?
Когда сатанинского шквала
Стихия с цепи сорвалась
И в нас, а не где-то порвалась
Времён пресловутая связь?
Так чем же, скажите, поэту
Дышать средь повальной беды
С душой, переполненной светом,
Как память падучей звезды?
Ни блеск ювелирных поделок,
Ни похоти сытой игра
Не вызволят душу из тела
В раструб золотого пера.
А ты, не бывавшая рядом,
Лишь в трубке прижавшись к плечу,
Вслепую увиденным взглядом
Затеплила в сердце свечу.
Открытая мной, как поляна
В обиженной богом тайге,
Свеча моя! Свет мой! Светлана!
Цветок на высокой ноге.
В краю упразднённых кумиров,
Приникнув к простым чудесам,
Живу я тобой, а не миром,
Тобой, недоступной глазам.
И верю, что в этом ли, в датском,
В любом королевстве земном
Пред небом смогу оправдаться
Тобой вдохновлённым стихом.
2000
..........................................*****....................................
В День Святого Валентина
У меня грустнеет мина,
Очень влюбчивый мужчина,
Озадачен я всерьёз:
Раскупают все букеты,
Шлют открытки интернеты,
А кому дарить поэту
Сердце цвета алых роз?
Я ведь в этот день не меньше,
Чем в любой другой - всех женщин
Целовать хочу, - затрещин
Не боюсь ни от кого!
Но в одном моя проблема:
Я - не ангел и не демон,
Не султан я - без гарема
Верю в чудо-волшебство.
Потому-то в этот день я,
Бледный, словно привиденье,
Вечно маюсь вдохновеньем,
Настроенье - набекрень.
Нет, лукавить я не стану,
Валентиной звать Татьяну
Может быть, к лицу - султану...
Я - люблю Татьянин День!
14.2.2006
С.У.
.................................***.......................................
В разлуке с тобой, как в убогой больничной палате,
Где выписки ждёшь, надоев и себе, и врачам.
Лишь красные цифры на чёрном моём циферблате
Твой день вычислять не устали ещё по ночам.
Мне нечего делать с красою холмов и залива
И ежевечерним закатного солнца вином,
Лишь голос твой в трубке - моё ежедневное диво,
На раны бальзам, словно снадобье спрятано в нём.
Ты слышишь любовь, что звучит без упрёков и жалоб,
С пространством ведя свой неравный, но праведный бой.
Лишь ты представляешь, чего в этом мире не стало б,
Когда бы судьба не свела нас однажды с тобой.
Прости, что так мало стихийно доверил словам я,
Отшельником жил, старомодно страницей шурша.
Лишь ты мою осень возвысишь до очарованья
Очей и всего, чем влюблённая дышит душа.
2002
..................................***.................................................
Незнакомке в Москву отправляю стихи.
Не сочтите, что, мол, от заморской тоски
Ностальгия грызёт Дон-Жуана.
Как бы ни были Вы от меня далеки,
Я хотел бы душою коснуться руки
И услышать Ваш голос, Татьяна.
За порогом моим ещё осень стоит,
Дверь открыта, листва, завихряясь, летит
Прямо под ноги мне, а с экрана
Вашей полуулыбки сияет магнит
И глазами по-русски со мной говорит,
Как лесная ромашка, Татьяна.
И без томных изгибов, загадочных глаз,
Без изысканной позы, тряпья напоказ,
Без намёков дурного дурмана
Катят горлом живые слова без прикрас,
И сияет Москва мне без суетных фраз,
Пока Вы в ней живёте, Татьяна.
Этим вальсом хочу я Вам нА сердце лечь,
Чтобы музыкой тихой озвучилась речь,
Долетая из-за океана.
Её можно продлить, её можно пресечь,
Ею можно, увы, и совсем пренебречь,
Но она только Ваша, Татьяна.
..........................***............................
С.У.
Я люблю тебя в жаркой постели,
В тот преданьем захватанный миг,
Когда руки сплелись и истлели
В обожанье объятий немых.
П.Антокольский
Нам нечего скрывать:
Мы так хотим друг друга -
И в жаркую кровать
И в круг земного круга.
Нам нечего таить.
Мы так хотим друг друга,
Что нить разъединить
Слабо тебе, разлука.
Нам свыше повезло:
Мы так хотим друг друга,
Что всё земное зло
Шарахнется с испуга.
Как эта страсть добра!
Мы так хотим друг друга!
И телефон с утра -
Деталь, а не порука.
Порука не нужна
Пока звенит упруго
Сквозь явь и сон струна:
Мы так хотим друг друга!
2000
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,*****,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Весны не ожидая в январе,
Вдруг ощутить её мгновенный натиск,
И с озорною мыслью на заре
Проснуться от приснившихся объятий,
И вмиг запомнить новый телефон,
И непривычно о погоде думать,
И позабытых радостей трезвон
Отсеивать от будничного шума.
Обрывки виртуальной болтовни
Сдавать мозгам на пристальный анализ,
Хлестать вовсю кнутом желанья дни
Календаря, чтоб не плелись, а мчались,
Но верить только вдохновенью рук
И губ магниту доверяться слепо,
Черту судьбы сгибая в полукруг,
Разомкнутый в неведомое небо.
............................***...............................
Я не о той любви, что из тщеславья
Себя творит по образам чужим,
Усвоив слепо миф о равноправьи,
Благоволящий мёртвым и живым.
Луне подобна, светом отражённым
Она торгует. И убеждена,
Что мир задуман был аукционом,
Где на неё должна расти цена.
Я не о ней. Я о траве, которой
Крестом на спину хоть бетон взвали,
Ни с кем не обсуждая приговора,
Всё ж вырвется живой из-под земли.
Не так ли в мир, что издавна закован
В догматы и условности, опять
Влетает незахватанное слово
Не ведая цены на благодать.
М.Л.
..........................................*****.....................................
либертина 20 лет запах нафталина
столько смыслов темнота непонятных слов
лезу в поисковики глубоко и длинно
рубинштейна 23 справа пять углов
неужели никогда мимо иностранец
стоит лишь закрыть глаза память косяком
лизергинка говорят амстердамский танец
слева галкино окно и толстовский дом
мерри кристмас ни бум-бум новый год в общаге
интерполукарнавал стукачи снуют
сто картинок на дверях символы и флаги
а над Бродским началось не попасть на суд
никаких тебe ja-ja ни йо-йо в аптеке
коммуналку разменять удалось на две
чёрный рынок продают у берёзок чеки
а генсеки в лучший мир катятся в Москве
либертина невдомёк умному ребёнку
високосный косит год лучших на корню
из "зенита" моего рвёт дружинник плёнку
на прослушке телефон я в париж звоню
блекнет с каждым днём "сайгон" кризис колорита
разгорается афган горький цинк спецназ
первый обыск тамиздат в чопе дверь прикрыта
кто-то топчет брайтон-бич кто-то сел в отказ
невский 8 серый двор с газовой котельной
крепдышин катрин амур солж закопан в стол
отсыпаться в семь утра еду на литейный
либертина загляни тот же там котёл
либертина решено разведён расписан
про свободу мне поют и Брассенс и Брель
я худею как могу ем отвар из риса
и прощаться со страной еду в коктебель
оставляю всё сестре книги те что грели
сувениров накупил палех малахит
на таможне отберут тонкий томик Бреля
хоть совсем не про союз песни и стихи
либертина мой рассказ явно фрагментарен
не такое б рассказал кабы тет-а-тет
мерри крисмасс и др сердце мне не старят
просто не вперёд назад взял себе билет
___________________________________________
http://rifma.net/rifma.php?curr_node=110&post=389369
Елене Неменко
.............*****.......................
С апельсиновым деревом нынче зимую -
Как на ёлке, на нём золотые шары!
Я сегодня письмишко тебе зарифмую
В полудетской надежде отвлечь от хандры.
Рождество возжигает соседей таланты,-
За околицу вечером выйдешь- горят
На домах и деревьях такие гирлянды,
Что хоть уличный приз учреждай за наряд!
Всех скромнее хозяин наш русский, Миколка,
Штукатур и паркетчик, троим пацанам
Нарядил за окошком обычную елку,
А под двери жировки просунул жильцам.
Ну да ладно, ведь праздник - условность, всего лишь...
Почему ж уходящего года так жаль?
Он захлёстывал, помнишь, накатами боли,
Немотой и казённым мечом угрожал.
И развеивал мифы, и маски сдирал он,
Загонял в тупики, тишиною томил,
Но ни разу лица не прикрыл я забралом
И не проклял «прекрасный и яростный мир».
А однажды - я день этот не позабуду!-
Долетели мальчишек твоих голоса,
И, совсем не готовый к нежданному чуду,
Онемел - у Неменко такие глаза!
И за этот подарок невинный, бесплотный,
Освещающий сумерки, ночи и дни,
Я в душе опрокину бокал новогодний
Под шумок суетливой застольной возни.
С апельсиновым деревом перезимую.
Как на ёлке, на нём – золотые шары.
Этот год я с тобой навсегда зарифмую
И восславлю живые - до боли! - дары.
2002
В ответ на стих Ольги Олгерт "КЛЕОПАТРА"
http://rifma.net/rifma.php?curr_node=110&post=389352
.............................................О, эта страсть великая – владеть
.............................................Мужчиной , королевством , государством.
........................................................ ................................................
...............................................Я знаю точно – будут жить в веках
...............................................Легенды о египетской волчице.
....................................................... О.Олгерт
..............***................
Когда б я был всесилен и в зените,
Когда б Машиной Времени владел,
Не Клеопатру, нет, я б Нефертити
Мгновенно воскресил для сладких дел.
Кого ещё в моей любовной свите
Ты с ревностью увидела бы, Оль?
Вот выписана виза Афродите,
Вот парусник несётся за Ассоль.
Служа любви свободной, равноправной,
Мой самолёт-ковёр не зря летит:
В Путивле я утешу Ярославну,
Из Вавилона вывезу Лилит.
Мне будет Сольвейг петь по-скандинавски,
Я Жанну д'Арк из пепла воссоздам.
Я буду пировать с царицей Савской
И яблок съем я больше, чем Адам.
"Твоя! Твоя! - шепнёт Шахерезада,
А Таиах: "За мной поволочись!"
И только Клеопатры мне не надо:
Я женщин не боюсь! Боюсь волчиц.
В ответ на стих Саши Габриэля "Бред поэта"
http://rifma.net/rifma.php?curr_node=110&post=389057
БРЕД ПОЭТА
Толку-то в поисках слова и слога?!
Стать наконец-то Большим Человеком! -
то ль Оцелотом, вождём Осьминогов,
то ль Чингачгуком, то ль Чуком и Геком.
Стать Кошевым бы (иль вещим) Олегом,
жрать бы крупу с предприятия Круппа,
стать бизнесменом, торгующим снегом,
воздухом, смехом и запахом супа.
Чем же не тема? И чем не поэма? -
верить бы свято в величие духа;
стать капитаном по имени Немо
или майором по имени Глухо.
Впрочем, что делать средь смертного люда? -
лучше бы в боги пробраться, конечно:
стать толстозадым бестрепетным Буддой
или проспавшимся Вишну-Черешну.
Так, полетав между мраком и светом,
перебывав то на бойне, то в храме,
ты просыпаешься прежним.
Поэтом,
ладящим только с собой и словами.
..................................***........................................
Коль не родился во времени оном,
В реинкарнацию слепо не веруй.
Вряд ли проснёшься ты... Наполеоном.
Вряд ли в легенду войдёшь... Агасфером.
Нефтепродавцем не станешь хорошим,
Чтобы купить себе замок замшелый...
Лучше на скрипке, как чеховский Ротшильд,
Чем на мясце, как шекспировский Шейлок.
В боги не меть - в одного иль в другого,
Павел - не Савл, а только идея...
Яхве - сначала, потом - Иегова?
Где же "ни эллина, ни иудея"?
Супом накормят под каждою крышей.
Тело нагреют – до сладкой истомы.
Только стихов за тебя не напишут,
Ладя со словом, тобой лишь искомым.
12.2005.
ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ САШЕ МЕЛЬНИКУ
в ответ на "Я ещё не поэт..."
http://rifma.net/rifma.php?curr_node=110&po st=222847
______________________________________________________
..................................***...............................................
Ты ещё не поэт - не Есенин, не Блок, не Державин,
Не пропьёшь в кабаке за стихи о любви гонорар,
Но, душой не кривя, будешь чист, как ИвАнов, Коржавин,
Не завоешь,как Пригов -на стёб не растратишь свой дар.
Ты ещё не поэт - не Некрасов, не Фет и не Брюсов,
Ни редактор, ни цензор тебе не мешают никак,
Ты живёшь не в плену у общественных мнений и вкусов,
Не боишься Кремля, как поэт Мандельштам, Пастернак.
Ты ещё не поэт - член СП иль хотя бы Литфонда,
О тебе монографий не пишет филолог- доцент,
И не треплется имя твоё на устах у бомонда,
И как другу тебе я пишу откровенный коммент.
Ты ещё не поэт, но духовной питаешься пищей,
Королеве бельгийской ничем угодить не стремясь,
И с родными осинами дружишь ты нЕ как Мудищев,
И не Wordом испытана с вечною Родиной связь.
2.12.2005
Это написано в воскресенье, 13 ноября -2005г. на сайте Рифма.ру, где мы на Форуме
затеяли игру: оды-восьмистишия любимым поэтам сайта с непременной фамилией адресата в стихе. С удовольствием публикую посвящённое известным авторам Поэзии.ру.
********************************************************************
Игорю ЛУКШТУ
Не в Крыму, где Алупка, Алушта,
Но в святой коктебельской земле
Восемь строчек для Игоря ЛУКШТА
Написать бы гвоздём на скале,
Чтобы Мастер скульптур и оркестра,
Землекопов, ныряльщиц певец,
Творче солнечный!- помнил то место,
Где Всевышнего виден Резец.
Татьяне ЖМАЙЛО
С кем беседую явно и тайно?
Чья гитара звучит по ночам?
Мир не полон без Танечки ЖМАЙЛО,
Чьё призвание в мире - СВЕЧА.
Пусть источников света немало,
Но пребудет со мной до конца
Эта свечечка - Танечка ЖМАЙЛО
Со струною из Череповца.
Олегу ГОРШКОВУ
Непорочно зачатие слова,
Бормотанье души языка.
Есть в стихах у Олега ГОРШКОВА
Неизбывный очаг сквозняка,
Завихренье обмолвок и снега
И цитат неподсудный диктат.
Боже правый, ГОРШКОВА ОЛЕГА
Сбереги! Это - твой самиздат!
13.11.05
Навеяно стихом Тани Торбеевой с одноимённым названием
http://rifma.net/rifma.php?curr_node=110&post=378745
............***..................
Муравьи танцуют вальсы,
Доплясав свой рок-н-ролл,
А стрекозы белой ваксой
Натирают чёрный пол.
Вот Пегасы - седовласы
С амазонками в седле,
Пережёвывая мясо,
Портят борозды в селе.
А улитка, как комета,
Волоча по небу хвост,
Ждёт, когда же будет спета
Песня, что затеял дрозд.
Я, конечно же, не Пушкин
Лукоморского стиха,
Но люблю, когда кукушки
Возбуждают петуха.
2005
НАШ ОТВЕТ ОБГИвану
(На ЛИТСАЙТСКУЮ ИСТОРИЮ: http://poezia.ru/article.php?sid=37881)
Пока Иван бренчал на лире,
На баллонедостачу зол,
Кабанов вышел в "Новом мире",
А в "Континент" вошёл Ербол,
На коктебельском фестивале
Раздать успели все призы,
От коих не досталось Ване
Ни капли творческой слезы...
Пока он выводил навскидку
Свою литсайтовскую трель,
На "Новой Юности" шахидку
Запечатлел Серёжа Брель,
В десятом "Знамени" подборки -
Незримо П.русский в них талант,
Хотя Машинская - в Нью-Йорке,
А в старом Вильнюсе - Элтанг.
Пока казался пасторальным
Ивану рифмоплётский сайт,
Там на стишок про секс оральный
"Коммент" превысил мегабайт.
Так жизнь, пускай и не по плану,
Но всё ж везде своё берёт.
Ну а пока хвалу Ивану
Пущай в "Пробирку" льёт народ!
:))
***
Киев золотой порой –
Яркий праздник цвета.
Облетающей листвой
Кружит бабье лето.
Чем-то городу грозит
Первая прохлада:
В нитях солнечных сквозит
Приближенье ада.
Всем помыться и сложить
Не забыть отдельно
Всё, что довелось нажить -
Ценности и деньги.
Всем помыться не забыть
И сложить отдельно
Всё, что довелось нажить -
Ценности и деньги.
***
Запасли еду и мыло,
Брали ложки в серебре
И одёжки, чтоб хватило
Всем на холод – в октябре!
Пара кукол для девчонок,
Две машинки – пацанам.
Отчего ж дрожит ребёнок?
Или что-то чует сам?
Люди шли под смутной ношей,
На повозках скарб везли,
В тот обрыв, травой поросший,
В сущий ад родной земли.
***
А вокруг стояли скопом -
И мололи разный вздор,
Кто глазел, а кто от окон
Отводил свой влажный взор.
И текли потоком души,
Что-то теплилось пока.
«Что, зачем и почему же?» -
Бились мысли у виска.
Слухи о переселенье,
О постройке лагерей
О разделе населенья
На еврей и нееврей.
О нужде в обмене пленных,
Чтоб за немца – семь жидов...
Слухам необыкновенным
Верить человек готов.
Ну а те, что прозревали
Неминучую беду,
От отчаянья молчали,
Не мололи ерунду.
Это после, много после
Правда вырвется на свет,
И на многие вопросы
Цифры выдадут ответ.
Без надрыва и витийства
Сухо скажут нам они,
Что процент самоубийства
Вырос в Киеве в те дни.
***
Что потом? На месте сбора,
У обрыва на юру,
Стало ясно очень скоро
Что их в Бабьем ждёт Яру.
Канцелярия на травке.
Поперёк толпы – столы.
Регистрация отправки.
Но куда? В тартарары.
Полицай орёт: Разденьтесь!
Все! Быстрее! Догола!
Только ценности и деньги
Вот сюда – на край стола.
Документик ваш не дорог.
Бросьте наземь и – вперёд!
Человек по тридцать - сорок
На расстрел ведут народ.
Ставили на край обрыва
И – огонь! Пять долгих дней.
Нет вас больше, Сара, Рива,
Яша, Изя, Моисей...
Автоматы, не стихая,
Обрывают жизни вам,
Лия, Двойра, Ицик, Хаим,
Хана, Шмуль, Рахиль, Абрам...
И седые, и грудные
С воплями – в один овраг.
Бог не спас, мои родные.
Всех накрыл кровавый мрак.
***
Время мчится. Глохнет память в мире.
Очевидцы в разных землях спят.
Годовщина. Шестьдесят четыре.
А давно ли было пятьдесят?
Перемены, всюду перемены...
Всюду рынок, деньги и товар.
Новой веткой метрополитена
Беспощадно вспорот Бабий Яр.
Где полвека истлевают кости,
Где из-под земли исходит стон,
Детским шумом полон на погосте
Куренёвской школы стадион.
А поодаль высится Менора
Видевшая, словно часовой,
Как глумятся пасынки позора
Над людскою памятью живой
Это – жизнь. И мало в ней святого.
И у ЗЛА - прописки нет в аду.
Бабий Яр. Теперь два этих слова
Навсегда стоят в одном ряду
В списке, где Освенцим и Треблинка,
Бухенвальд, Дахау, Равенсбрюк.
Собибор, Майданек... Не заминка, -
Времени на всех не хватит, друг.
В Бабьем Яре спорит с тишиною
Надпись из давидова псалма:
«Боль моя всегда передо мною».
Это голос сердца – не ума.
Это искра Ветхого Завета.
В ней спрессован всех времён пожар.
Вы, живые, помните об этом,
Чтоб не повторился Бабий Яр.
Сентябрь -2005
Оригинал: http://www.poezia.ru/article.php?sid=37164
Надежда Буранова
Осенний вечер
Ленту алую заката
День осенний мне подарит,
И весь вечер, как когда-то,
Снова буду я в ударе.
Станут легкими движенья,
Позабудутся печали,
Ярко вспыхнут отраженья
В замечтавшемся бокале.
Зашуршат шелками листья,
Снова станет восемнадцать,
И рябиновые кисти
Будут за окном смеяться.
А когда в притихшем доме
Снизойдет покой на сердце,
Я в тепле твоих ладоней,
Как ребенок, буду греться.
ПАРОДИЯ:
ТЁПЛЫЙ ВЕЧЕР
Я одна. В ударе! Вечер.
И мерло в моём бокале.
Восемнадцать лет! И плечи
Не провисли от печали.
Листья зашуршат, как ткани,
Спать ушли собаки, кони.
Знаю - в спальне на диване
Ждут меня твои ладони.
Я ж мерзлячка, а не белка.
Пусть далёко нам до пенсий,
Поработай, милый, грелкой!
И усну я. Без претензий.
В ответ на " ЛЮБОВЬ" Андрея Ончева
Оригинал:
Забейте меня батогами,
Разрежьте меня на куски,
И сердца горячее пламя
Залейте ушатом тоски.
Тяните мне тело на дыбе,
Ломайте меня об углы,
Скормите глаза хищной рыбе,
Наполните кровью пруды.
Убейте во мне все живое,
Распните меня вновь и вновь…
Но только оставьте в покое
Мою неземную любовь!
ПАРОДИЯ
Забейте меня шомполами
Разрежьте меня на шашлык
И выжмите сердце на знамя
И вырвите грешный язык
Поджарьте и почки и печень
Собакам скормите кишки
Толкайте утробные речи
Смакуя свои шашлыки
И если от трапезы этой
Улучшатся тонус и кровь,
В меню вместо "Тело поэта"
Прочтут: "Неземная любовь"
:))
Наташе Малининой и общим друзьям-поэтам в Ярославле
==================================
............... Немного нас и ненадолго...
............ http://www.stihi.ru/poems/2005/01/03-850.html
***
Немного нас и ненадолго...
И слишком мало нам дано...
Чья Муза только что умолкла?
Чьё сердце взвыть обречено?
Мы отмечаем дни рожденья,
Стихами воздух напоив,
Слов неслучайных совпаденья
Нанизывая на мотив.
Миры озвучены по кругу
И души напрочь сплетены,
Но чем помочь поэту –другу?
Куда деваться от вины?
Как в небе уберечь ракету,
Комету чем остановить?
Нет, нет спасения поэту.
Чья завтра оборвётся нить?
Но никому не в назиданье
Густая летопись потерь.
И лишь в заочные свиданья
Открыта нараспашку дверь.
3 января 2005г.
Помолись за меня.
V.W.
Нет, молиться за тебя не буду.
Ад и рай – фантазии живых.
Если ты решил уйти отсюда,
Если написал последний стих,
Значит так тому и быть, Володя.
Выбор твой не подлежит суду.
Ни к чему догадки о «погоде»,
Что твою накликала беду.
Ты не первый, но и не последний,
Кто собой распорядился так.
Помнишь «Смерть поэта»? Бредни, сплетни.
Плачущий за гробом Пастернак.
От какой ушёл ты круговерти,
Отвергая бюргерский уют?
Улицей тебя не обессмертят.
Теплоходу имя не дадут.
Но твоё ничьи не застят лица.
Голос в душу бьёт наверняка.
Под обложку все твои страницы
Соберутся без "порожняка".
Я молиться за тебя не буду,
Но открою книгу наугад
И в который раз поверю чуду:
Рукописи, друг мой, не горят.
Декабрь -2004.
Кто в ТОП упрямо тычется,
О непризнанье плачется,
И у кого количество
Не переходит в качество?
Оригинал:
http://www.poezia.ru/article.php?sid=28984
Моя твоя не понимай.
Когда сознание мирское
Себя баюкает покоем,
Смакуя жизни каравай...
Моя твоя не понимай.
Моя твоя не понимай,
Когда у полного корыта
Затеян пир во славу быта
И перегаром пахнет рай...
Моя твоя не понимай.
Моя твоя не понимай.
Свисток у милиционера -
Не голос. У попсы – "фанера".
Куда родней собачий лай.
Моя твоя не понимай.
Моя твоя не понимай.
Грибом считается поганка.
Вот демократии изнанка.
Шумит вовсю вороний грай.
Моя твоя не понимай.
Моя твоя не понимай.
На дудке и губной гармони
Играли козы в Вавилоне.
С конями вместе ржал Мамай.
Моя твоя не понимай.
Сэру Мише Хрюклику Резницкому
Пускай ты гениям не пара,
Мы просекаем суть "пиара",
Себя равняешь с Ренуаром
А если так - не с ним одним,
Ведь были многие гетеро -
От Пастернака до Гомера,
И Пушкин отдал дань венерам,
Но умирал не венбольным.
Отмежевался однобоко
Ты от Бодлера, Гейне, Блока
И прочих баловней порока,
Запоем также не греша,
Но есть немало непорочных
Отменных гениев бессрочных -
Фет, Тючев, Бродский!- знаю точно:
Им чУжды люэс, анаша...
О том, кто гений, кто негений,
Расскажет том стихотворений,
А медицинских заключений
Не стоит подшивать сюда.
Ирония твоя понятна,
Но гений - не на солнце пятна,
А генов сплав невероятный
При зарождении плода.
Быть может, гений твой, скорее,
Не в рифмах, ямбах и хореях,
Но и, пардон, не в гонорее,
А в том, что при такой жаре,
При скромненькой мускулатуре
Служа жене, литературе,
Науке, музыке, культуре,
Ты дом построил на горе!
И.Ч.
Я не грущу, что я не БАБ,
Не Пушкин и не Евтушенко,
Не ОБГ, не Бондаренко,
Не Резник, т.е. не завлаб.
А оттого, что мне сонет
Ты посвятить решил, Ванюша,
Печали нет во мне, как нет
Духами пахнущих конюшен.
Пусть Муся пишет мне : "Слабак",
Пусть Бодунов калибром занят,
Для счастья нужен мне табак
И интернет. И точка, Ваня.
Не обессудь за грусть ответа.
Скажи, куда впадает Лета?
Подумать только – миллионы лет
Живём, не понимая, кто мы , что мы,
А главное - откуда и зачем.
И скоро в космос полетим, как ныне
Летаем в Диснейлэнд и в Таиланд.
Дойдём до точки, до Вселенской Смерти,
Но разумом вовеки не постигнем
Загадку Жизни – тайну появленья
Всего разнообразия земного?
А многих ли она всерьёз волнует?
2004
В единоборстве с Сатаной
Кто победитель? Бог?
Поспорьте кто-нибудь со мной,
Чтоб я увидеть мог
Не размноженья торжество,
Не празднество Весны,
А истинное Божество
Над трупом Сатаны.
2004
Я ЭТО ВИДЕТЬ НЕ МОГУ!
Смушает скверных мыслей множество.
Зачем ты перед МГУ
Так ОБГранил мужеложество?
:))
Бостонской Ассоциации ветеранов
Великой Отечественной Войны
---------------------------------------
Листаю альбом ветеранский,
Пытаюсь в глаза заглянуть
Отцам, что судьбой эмигрантской
Сегодня итожат свой путь.
Кто в форме военной, кто в робе
Гражданской глядит со страниц.
Как мало и здесь и в Европе
Таких замечательных лиц.
В глазах милосердье и мука,
Смирённый достоинством страх, -
И жизни и смерти наука
Читается в этих глазах.
Когда суета и шумиха
Не шлют повседневных угроз,
Мне хочется каждому тихо
Задать наболевший вопрос,
Чтоб в те углубиться пределы,
Где Истины кроется лик,
Где Слово становится Делом,-
Не просто сырьём для интриг,
Где к правде ни кривды, ни страхи
Уже не стоят на пути,
Как в час, когда рвали рубахи
На пулю презревшей груди.
Отцы! Благодарность - не выбор,
А жизни дозревшей итог.
Моё вам навеки спасибо
За то, что родиться я смог.
Хоть жизнь и не кажется раем,
Но всё, что отпущено мне,
Добыли вы, смерть попирая,
На той незабвенной войне.
1997
--------------------------------------------------------------------------------
Я вас люблю, сумасбродцы Музы
Евгения Райзер(Диневич)
http://www.stihi.ru/poems/2002/10/30-58.html
********************************************
Е сли их не любить - не напишешь строчки.
В сякой страсти земной кончается порох.
Г де же можно жить, чтоб не ставя точки,
Е жедневно души продолжался шорох?
Н ам уже не представить себя иными.
И без этих столбцов - поуже, пошире,
И без этих имён, что звучат позывными,
Р азве было б чем дышать в этом мире?
А х, как нам повезло, что есть сумасбродцы!
Й оги песен петь никогда не будут.
З а деньгой на подмостки лезут уродцы.
Е сли быдло платит, нет места чуду.
Р ассказать о душе, чтоб запало в души,
Д олететь до оглохших от музыки лёгкой,
И при этом любить сушими и суши,
Н е вникая в секреты кухни далёкой.
Е сли мы разлюбим племя поэтов,
В сех, кто с этим безумным родится геном,
И зойдёт на дерьмо родная планета.
Ч ем удастся спастись на краю Ойкумены?
КАК ЁЛОЧКУ, ТЕБЯ В СВОИ МЕЧТЫ
***
Как ёлочку, тебя в свои мечты
Не наряжаю - не люблю наряды.
Я верю только в то, что только ты
Должна сегодня быть со мною рядом.
О, Господи! Как истина проста:
Средь хаоса на этом сером свете
Душе открылись даль и высота,
И зазвучала музыка в поэте.
И что ни говори про словеса,
Про образы и про воображенье,
Любимых возносить на небеса -
Не в том ли вечный дух стихосложенья?
Когда примчишься, упадёшь на грудь,
Под слёзы счастья подставляя щёки,
Воспомни, чем я вымостил твой путь,
Как сердце намагничивали строки,
Как прежде, чем желанный грянет миг,
Я всею мне отпущенною силой
Нерукотворный памятник воздвиг
Тебе - отныне и навеки милой.
Сергей Соколов
================
КАКОЙ ЕСТЬ
*************
Пропадает в туче робкий лучик,
От ветров на крыше бьётся жесть.
Я не стал ни хуже и ни лучше.
Принимай таким, какой уж есть.
Застели столешницу скатёркой,
Завари покрепче чёрный чай.
Извини, что я душою чёрствой
Не пойму чего-то невзначай.
Ах, не надо: где я был, что видел?!
Далеко… Отсюда не видать.
Да не мне быть на судьбу в обиде,
Коль пришлось любовь твою предать.
Подопри ладонью подбородок,
Расплещи лазурью тихий взор.
Прилетел весною зимородок
На прощенье или на позор.
И к теплу летели в осень утки
Из краёв болотистой земли.
Но не шли составы и попутки,
И во льдах застыли корабли.
Но ночами, снежными ночами
В страшном вое бешеной пурги
Бредил я лазурными очами,
Бредил ликом вечно дорогим.
Бьёт ли той любви заветный ключик?
Иль змеёю затаилась месть?
Я не стану хуже или лучше…
Принимай меня таким, как есть.
Москва 30 июня 2002 г.
----------------------------------
ПАРОДИЯ
НРАВИТСЯ - НЕ НРАВИТСЯ
***********************
Дрыхнет месяц под забором в луже
И начхать ему на нашу новь.
Я не стал ни лучше и не хуже.
Принимай меня – и вся любовь.
Застели свой круглый стол клеёнкой.
Ящик пива водрузи на лёд.
Только не ревнуй меня к Алёнке,
Что одна с тремя детьми живёт.
В любопытстве женском не упорствуй,
Я ж пришёл стихи свои прочесть.
Извини, что зачастую чёрствый.
Принимай таким, пока я есть.
И смотри немного поазартней,-
Я же не пишу белиберду.
Я ходил с Алёной на Маккартни.
Улыбнись, а то сейчас уйду.
Для рывка - пивка, как говорится.
Не в стакан, мне в кружку наливай.
Порох есть ещё в пороховницах,
Не вести ж его назад в Китай!
Я люблю людей, люблю природу,
Всех троих Алёнкиных ребят.
Подопри рукою подбородок –
Глянь! – отвисла челюсть у тебя.
Выкинь ты из головы Алёну!
Всех могу предать я, но не Русь...
А упёртым был ещё с пелёнок
И, клянусь, вовек не изменюсь.
Ну, стели... Устал... Хочу покоя.
И не вздумай мне замыслить месть.
Нравится – не нравится, такой я,
Значит, принимай таким, как есть.
23 марта 2004г.
Сергей СОКОЛОВ
======================
ГРУСТНО МНЕ, МИЛАЯ, ГРУСТНО…
Грустно мне, милая, грустно,
Как одиночке в море.
Ночь навалилась грузно
На мой московский дворик.
На мой московский дворик
Зрит лунный зрак угрюмо.
Гонги трамваев вторят
Звону кабацких рюмок.
Звону кабацких рюмок,
Дыму да бл-ским взглядам
Из тьмы притонных трюмов,
Как из приёмных ада.
Как из приёмных ада,
Выйдет хмельная похоть,
С губ слижет кровь-помаду,
Станет стонать да охать.
Гнусно, мне милая, гнусно…
Что ж мы душою слабы?
Нам пообщаться б устно,
Может, понять смогла бы.
Москва
4 марта 2001 г.
***************************
ПАРОДИЯ
Грустно мне, милая, грустно.
Я третий день в завязке.
Губят моё искусство
Разного рода дрязги
Разного рода дрязги
Часто приводят к сбоям
Голосовые связки
Ссорятся меж собою.
Ссорятся меж собою,
Двигают ударенья.
Я защищаю с боем
Каждое стихотворенье.
Каждое стихотворенье,
А у меня их – тыща...
Все отвергаю мненья.
Всем откушу ручища.
Взять хоть вот этот опус.
Ритма простой анализ:
Да, на предлоги – фокус,
Под удареньем «на, из»
Гнусно мне, милая, гнусно,
Хоть и тружусь на славу...
Вот и сегодня грузно
Брюхом ложусь на «клаву»
22 марта-2004
СЕРГЕЙ СОКОЛОВ - http://www.poezia.ru/article.php?sid=20128
*************************************************
Дорогая, мне так одиноко…
Жизнь моя - не одни куражи.
Над Москвой пролетала сорока,
Натрепала с три короба лжи.
За кристальной оконною гранью,
Где свободен от туч небосвод,
Над пахучей и мрачной геранью
Одноглазый сощурился кот.
Не закроется веками око,
До утра будет зло бронзоветь.
Дорогая, мне так одиноко…
Ты мне сердцем хотя бы ответь.
Славословью не верь и злословью
Этой своры завистливых сук.
Я по-прежнему полон любовью,
Словно росами утренний луг.
Но всё уже петля и всё туже,
И всё ближе рука ВЧК.
Чёрный ворон над городом кружит
Да пророчит мне смерть свысока.
Над крестами заснеженных улиц,
Где трамваи весь день голосят,
Миллионы блестящих сосулек,
Словно гвозди к распятью, висят.
А вчера мне привиделся Питер
Из высоких, заоблачных сфер.
Плыл "Исакий" сквозь снежные нити,
И во мгле стыл отель "Англетер".
Москва 3 марта 2002 г.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++
ПАРОДИЯ
Дорогая, мне так одиноко…
Рядом только один интернет.
Я боюсь – разболтает сорока,
Что не сокол я и не поэт.
Обзовёт все стихи мои дрянью -
Перестанет читать их морфлот.
"Современник" не примет к изданью
И СП мне «Гран-При» не пришлёт.
По сусекам - ни водки, ни сока.
Ром кубинский! Где спрятан, ответь?
Без него мне совсем одиноко -
Я кидаюсь на всех, как медведь.
Подводить меня стало здоровье,
Не спасают ни редька, ни лук,
Но по-прежнему полон любовью
Сам к себе я. Никто мне не друг.
Жаль, что Троцкого я не огрею
Мексиканской мотыгой уже...
Я люблю олигарха – еврея
Только с яйцами от Фаберже.
Но, в любимцах у чёрного рока,
До конца буду верен себе,
А чтоб не было так одиноко,
Голосую я за КГБ.
И хоть путинской рад я победе,
Что ни сон у меня , то кошмар.
"Чёрный ворон" за мною приедет,
Если к белым сбегу я в ЮАР.
Все давно от меня отвернулись,
Но висят надо мной неспроста
Миллионы массивных сосулек,
Словно камни к побитью Христа.
А вчера мне привиделся Блюмкин
В окруженье чекистских пантер,
И верёвку в испытанной сумке
Проносили они в «Англетер».
21 марта -2004.
В ответ на стихотворение
автора из Лос Анжелеса:
Svetka
http://stihi.ru/poems/2003/10/22-1405.html
"О моей половой жизни в инете"
-------------------------------------------------------
Спеленай меня
Паутиной слов,
Нить сусальную
Заплетаем в сеть -
Сочиним любовь
Виртуальную...
Говори смелей,
Разыграем роль
Как по нотам мы,
И поверим ей..
Привыкаем, что ль,
Быть бесплотными?...
Но приходит час -
Гаснет свет в окне,
И прощай, роман...
Потеряли связь -
Интернета нет.
И любовь - обман?..
Монитор погас...
Спать не хочется...
Неуютно мне...
С водки привкусом
Одиночество
Абсолютное.
*********************************
По сайту, по штату - соседка,
В глаза погляжу - на экран.
Я, знаешь ли, милая Светка,
Инетной любви ветеран.
Боялся и стёба, и флирта,
Притворства, коварства, интриг,
Но самого чистого спирта
Я вкус в интернете постиг.
Живи она где-нибудь рядом,
Чтоб вмиг прикатить под окно,
Пронзить донжуанистым взглядом,
В кабак пригласить иль в кино, -
Всё, может, давно б обломилось
И скисло, как в зной молоко...
А так виртуальная милость
Двоих вознесла высоко.
И пусть приземлила развязка,
И тайны лишился интим,
А всё ж виртуальная сказка
Из прошлого светит двоим.
SF-LA
23/10/2003
И золотом каждой прохожей косы
Пленялись со знанием дела.
А.Блок."Поэты"
***
Прости, но не на ярмарке купец,
А лишь сосед по времени и миру,
Не призрак покорителя сердец,
Не более других причастный Пиру,
Хлебнувший лиха, хлёстанный Cудьбой,
Носитель божьей искры непутёвый,
Случайно поделившийся с тобой
Теплом и еле теплящимся словом,
Душою потянувшийся туда,
Где пламя голодает на свободе,
Где, может быть, и порох и руда
Себя в зените жизни не находят...
На этот зов, закопанный в крови,
Мятущийся, хмельной и неподсудный,
На этот ад, орущий о любви,
На этот взрыв - немедленный и чудный,
Ответь, забыв размеренный уют,
Отринув блеск условностей обманный ,
И дорожи лишь тою из минут,
Когда всеcильный пламень долгожданный
Охватит разом жизни окоём,
Дыханье перерубит пленом сладким,
И будет Бог торжествовать в своём
Исконном и живом миропорядке.
ЭМИЛЬ НЕЛЛИГАН (КАНАДА)
СТАРЫЙ РОЯЛЬ
Над крышкой, как над мраморной плитой
Не расцветёт прекрасный бальзамин.
Оплакивает старый клавесин
Ту, что на нём играла всей душой.
Катюль Мендес
Не осталось души в этом старом рояле,
Он с опущенной крышкой так мрачен на вид.
Не в салоне – в чулане под пылью он спит
Мизантроп, прозябающий в горькой печали.
Я запомнил все звуки в светящемся зале
Что играла мне мать – вспоминаю навзрыд,
Вечера, где о грусти мне Лист говорит,
А Бетховен о смерти твердит, гениален.
О рояль, наши души и судьбы сравнимы.
Больно видеть, как радость проносится мимо.
Нужен мне Идеал, как тебе – Музыкант.
Но ты спишь, как мертвец беспробудно в могиле.
Где же руки, что к жизни тебя воскресили б,
Этим клавишам душу даря и талант?
*****************************
EMILE NELLIGAN
Vieux Piano
Plein de la voix mêlée autrefois á la sienne,
Et triste, un clavecin d'ébène que domine
Une coupe où se meurt, tendre, une balsamine
Pleure les doigts défunts de la musicienne.
Catulle Mendès
L'âme ne frémit plus chez ce vieil instrument;
Son couvercle baissé lui donne un aspect sombre;
Relégué du salon, il sommeille dans l'ombre
Ce misanthrope aigri de son isolement.
Je me souviens encor des nocturnes sans nombre
Que me jouait ma mère, et je songe, en pleurant,
À ces soirs d'autrefois — passés dans la pénombre,
Quand Liszt se disait triste et Beethoven mourant.
Ô vieux piano d'ébène, image de ma vie,
Comme toi du bonheur ma pauvre âme est ravie,
Il te manque une artiste, il me faut l'Idéal;
Et pourtant là tu dors, ma seule joie au monde,
Qui donc fera renaître, ô détresse profonde,
De ton clavier funèbre un concert triomphal?
Я ДУМАЛ - ОН НЕКРАСОВА НАСЛЕДНИК,
ЛЮБИМЕЦ МУЗ И БАЛОВЕНЬ УМА,
А ОН, НА САМОМ ДЕЛЕ - ПРОПОВЕДНИК,
ЧЬИ ЦЕННОСТИ СОМНИТЕЛЬНЫ ВЕСЬМА.
***
Упрёком не смущу, покоя не нарушу,
Но поделюсь в тиши мерцающим огнём.
Я тела не ищу, ищу на ощупь душу,
Чтоб музыкой одной кружило нас вдвоём.
Пускай толпа валит туда, где Гарри Поттер,
Где Властелин Колец, где царствует попса,
Нам с ней не по пути - в подземном переходе
Нам нищий музыкант подарит небеса.
Проснёшься - загляни душой в "почтовый ящик",
Сотри постылый спам, чтоб я в твоём "окне"
С тобою визави - живой и настоящий
Стоял и говорил, как с неба слышно мне.
В ответ на: "Полюби или дай забыть"
http://www.stihi.ru/poems/2003/08/17-823.html
**********************************************
Это что ещё за мужик?
Повернуть боится язык?
Рыба-мясо, ни то, ни сё?
Выбор есть: ничего иль всё.
Сколько можно - за хвост кота?
Невдомёк ему ни черта?
Всё игра ему, трын-трава?
Да ещё отобрал права?
Не пускай его на порог!
Пусть целует большой замок!
Пусть хоть раз услышит в ответ
Тишину, что страшней, чем "нет!".
Ты не бойся, что всё в трубу.
Огради наконец судьбу.
И на старое слов не трать.
Заведи другую тетрадь.
Я не затем затеял разговор
С душой твоей за тридевять земель,
Себе я не присвою, словно вор,
Вниманья твоего весёлый хмель.
Я обратился к бедному стиху,
Открыл в себе источник слёз и слов,
Чтоб говорить с тобой, как на духу,
Оставив за спиною груз годов.
Так жаждой обновленья дышит кровь,
Что и душа спешит за нею вслед.
С тобой сейчас рифмуется любовь ,
А лучшей рифмы не было и нет.
Не чувствую красот
В Крыму и на Ривьере.
Люблю речной осот,
Чертополоху верю.
Б.Пастернак
***
Не бывает бумажных красот,
Красота - первородство реалий.
Только Слово спасёт, донесёт
Профиль счастья и облик печали.
Ни к чему рукодельница-тушь,
Декольте и коленей рисунок
При внезапном сближении душ,
Затмевающем здравый рассудок.
Будешь грызть штукатурку и мел,
Чуя надобность кальция в теле.
Двум сердцам не поставлен предел
Если даже их жизнь - на пределе.
2004
Мартину Баневу
(см. Литсалон "Кто о чем, а банев о вшивости... ")
***
Стучи, стукач, и кляузы пиши.
Тебе к лицу такое тарабанить.
Тебя давно своим признали вши,
А остальные - посылают в баню.
С.СОКОЛОВУ
Развалился быстро блок твой "Родина",
Знать держался на пустой браваде.
Выбирай из Глазьева - Рогозина.
Я отдам свой голос Хакамаде.
Назвать поэтов от сохи
Уверен - все смогли бы,
Но БАБу* тискает стихи
Е.Б. у нас - от рыбы.
------------------------------
*БАБ - Борис Абрамыч Березовский ( Платон Еленин)
Леониду Марголису
***
Уделом творческих натур
Считать мы вправе одиночество.
От разницы "температур"
Иного совершенства хочется.
И против правды не греша,
Мы убеждаемся, старея:
Чем избирательней душа,
Тем одиночество острее.
Владу Борискину
*****
Пусть облик свой меняет Время,-
Кому в ушко иглы пролезть?
Поэт - наедине со всеми.
А сколько этих всех - бог весть.
Что одиночество? Условье
Тебе - для тайного труда?
Или терпение воловье -
Тащить судьбу через года?
Наедине со всеми - словом
Делясь, с оглядкою на тех,
Кто разогнул свою подкову,
Но проклял горький свой успех?
Нам одиночества уроки
Зубрить - не вызубрить, но в всё ж
Не всуе вызревшие строки
Не поглотит земной галдёж.
Не отличимые от прочих
В рутинной обезличке, мы
Свет одиночеств до пророчеств
Возвысим, вызволив из тьмы.
Не зря ведь хищность глазомера
Дана простому столяру.
Есть благо в слепоте Гомера.
Беда привязана к Добру.
Запавшее нам в душу семя
Способно прорастать во сне.
Поэт - наедине со всеми.
И с Музою - наедине.
C НОВЫМ ГОДОМ, СТИХИ.РУ ( АКРОСТИХ)
Сайт-гигант! Гулливер! Клонолидер!
Не понять, кто тут бык, кто Юпитер!
Одиозных цветов материк.
Великан доморощенных книг.
Ы- лихих операций арена!
Мастодонт. Бытовая гангрена.
Горлодёр. Графоман. Герострат.
Ортодокс. Осквернитель оград.
Дон-Кихот. Доброхот. Модератор.
Обыватель. Отступник. Диктатор.
Мегаполис уродств и чудес.
Сквернослов. Стихотворец. Ликбез.
Трансвестит. Терминатор.Тарзан.
Инкубатор. Истерик. Бальзам.
Хитроумец. Хипарик. Храбрец.
Искромёт. Исцелитель. Истец.
Разгильдяй. Правдолюбец. Поэт.
Ух и эх, ох и ах, и – привет!
!
Попробую подвести некоторые итоги обсуждения эссе НВЮ "Две темные луны. Цветаева. Версия."
1. Если исходить из элементарного подсчёта "за и против", то подавляющим большинством версия НВЮ - ОТВЕРГНУТА.
Это вовсе не отказ в праве на существование, но это - ПОЛНОЕ ФИАСКО самой версии как таковой. Попытка развенчать, унизить, очернить, опозорить, изувечить ПОЭТА И ЧЕЛОВЕКА МАРИНУ ЦВЕТАЕВУ с треском провалилась. Об истоках этого провала я уже писал и ничего иного не добавлю, разве что повторюсь: сличать стихи с поступками в данном случае НЕПРАВОМЕРНО. Марина, при всей человеческой грешности, оставила и в биографии и в творчестве образцы высочайшей нравственности: бескорыстие - следовала за мужем, имея столько возможностей не делать этого, жертвенность - вернуться в сталинскую Россию не ради себя -ради семьи ( читаем "Стихи к сыну"), писать столько лет в стол и - продолжать творить поэзию высочайшей пробы, - да всё это НАСТОЯЩИЙ ПОДВИГ! В чём же её упрекать и почему?
НВЮ любит "замочные скважины", - её лупа уже проникала в ташкентскую дружбу Ахматовой и Раневской, это - того же поля ягодки.Тот же душок, тот же интерес: а вдруг обломится бомбочка для... МК? "Известий"? "Утра" или "Каравана"? Ведь прекрасно понимает НВЮ, что потомки будут читать о Цветаевой у Бродского и Пастернака, у самой Цветаевой, а не в жёлтой прессе сегодняшней или архивной.
В чём же тогда пафос поиска? Разве историки литературы занимаются причинами самоубийства влюблённой в Брюсова Львовой? Этим занимаются журналисты, беллетристы, но не исследователи литературы. А кто такая НВЮ, чтобы так запальчиво этим заниматься? Ни то, ни другое - не литературовед, не бытопописатель. А кто же? Прокурор- самозванец? Похоже. Ну так почему ополчаться на гениального поэта со своим аршином? Взялась бы лучше за Сергея Михалкова и проследила историю рождения в одном человеке "Дяди Стёпы" и гимна СССР! Опросила бы свидетелей - вот было б антиресно! А когтить великую страдалицу, гордость русской поэзии, не сумевшую в родной стране устроиться посудомойкой, - отвратительно, аморально, подло.
Бедный Коля Асеев до смерти тайком по церквам отмаливал свой грех перед Мариной за Чистополь, за сына её, а НВЮ - публичное побитие устроила. Взялась бы за всех этих павленко, которые дрожали за свою шкуру и толкнули её на гибель, её, восславившую не только Москву и Россию, но и челюскинцев! Разве не это - настоящий масштаб для исследователя- праведника, за которого НВЮ себя выдаёт?
А что написано 12, переписано 16 - что в том за грех? Стихи, смятение, игра, душа, но при чёт тут злодейство?
Сколько мы знаем про порку детей в России и во всём мире - от одного Горького, сколько? И что? Где-то приравнено это к злодейству? Не уверен, что в российской конституции есть запрещающий закон, как в США. А тут на тебе - из Марины делается монстр, избивающий малолетнюю дочь? По какому праву всё это начётничество грехов, сгущение красок? Всё в угоду тщеславию НВЮ? Сама ведь признаётся, что злая... А можно ли доверять заведомо злому человеку???
2. В ходе обсуждения этой статьи-версии НВЮ в защите-нападении перешла все допустимые этические рамки общения. Я не собирался терять к ней уважение, но она вынудила меня. Я и прежде знал и читал её скабрезные шуточки, выпады, наезды, - все потуги привлечь к себе внимание, её сниженную лексику и т.д. Но общий стихирный колорит как бы скрадывал это, по принципу " с волками жить - по-волчьи выть". Я и сам не подарок по части резкости суждений и оценок литпродукции и человеческого поведения. Но всё же... По какому праву НВЮ обхамила Надежду Коган и Юлию Вольт? Я понимаю - ответить дерзостью на дерзость, но ведь ничего подобного. Есть всё же законы жанра: пародия и лирика - не одно и то же. Упрекать Марину в гордыне, а самой с таким хамовитым САМОМНЕНИЕМ, так спесиво и мерзко пытаться высмеять любые аргументы и доводы, и более того -
личную переписку??? ОТВРАТИТЕЛЬНО!
А за что обхамила меня, представив дело так, что мне и впрямь заплатили 500 баксов за копию контрверсии под версией, да ещё обозвав её, контрверсию - дрянью? ЗА ЧТО ВСЕ ЭТИ УНИЖЕНИЯ? И от кого? Я ж не ставлю НВЮ в упрёк то, что она расплачивается своими баллами за популяризацию своих опусов, засовывая их в промопакеты. Её право.
Но где же человеческий такт и хоть малый намёк на адекватность самооценки? НВЮ пишет о Марине Цветаевой так,словно ведёт беседу с чернушной Светочкой Литвак! Или пишет про сиськи, оргазмы и т.п. И уверена, что права. Ирма Кудрова потратила полжизни, восстановив всё, что можно было, в цветаевско-эфроновской эпопее. Она доказала, что и самого Сергея Эфрона нельзя чернить вслепую за его связь с НКВД. А НВЮ с лёгкостью обвиняет всех в слепоте и талдычит цитатами из серенькой советской Саакянц.
И последнее. Есть что-то подленькое в том, что для затравки нам преподнесён панегирик Цветаевой -поэту, хотя и ограниченный самой доступной ранней лирикой, - до Поэмы Конца речь не дошла, - но всё же панегирик, дифирамб, приглашение читать вместе вслух, а потом - пасквиль, гнусь, попытка отворотить всех от стишков, якобы не обеспеченных золотым запасом нравственности.
Что ж, двух Сальери многовато, да и не тянет НВЮ на Сальери - литературного и настоящего. Так, мелкотравчатая амбиция, "жёлтопрессная" вариация на тему "Хочется в классики".
20 августа 2003г.
Спонтанный ответ на КАПРИЗ№1 ГУМБЕРТУСА
об игре в карты на раздевание
http://www.stihi.ru/poems/2003/10/10-601.html
*****
Гумбертус, я признаюсь Вам, что с недоверием к словам
Скитаюсь тут по островам в бескрайнем океане,
И, руки не держа по швам, я пожимаю лапы львам,
И, без почтения к волхвам, богов ищу не по церквам,
И рад внезапным торжествам, и фиги нет в кармане.
А в картах я такой дурак, что даже если свистнет рак
Или по-русски весь Ирак заговорит при янки,
Продую вмиг не только фрак,- поэтому, себе не враг,
Я избегал картёжных драк, мне преферанс и покер - мрак,
По жизни не игрок - батрак, живу без игр, без пьянки.
И за всю жизнь, поверьте мне, ни наяву и ни во сне,
В какой бы я ни жил стране, куда открылась виза,
Зимой ли, летом, по весне иль в золотистой желтизне,
Возлюбленной или жене игрой меня добиться не
Случилось, чтоб гореть в огне при помощи стриптиза.
Вот почему, Гумбертус, шок меня хватил от ваших строк:
Я б написать каприз не смог такой - подобье джаза,
Хоть рифмовать я - молоток, но у меня другой поток
Сознания. И, видит бог, в стихах я скуп, к себе жесток,
Но не могу на самотёк пустить клубок рассказа.
Я должен выжать из души её последние гроши,
Крупицы золота в тиши отсеяв от песка.
И я твержу себе: "Спеши! Всего себя развороши,
Но словом всуе не греши, не уповай на миражи,
О выстраданном расскажи с азартом игрока.
Но всё ж спешу заверить Вас, что в жизни обожаю джаз,
И слышу, кто во что горазд - где Элла, Дюк, Луи,
Там саксофон и контрабас, высокой грусти парафраз,
Трубы пронзительный рассказ... Гумбертус, я не прячу глаз,
Ведь нам уже не страшен сглаз при музыке любви.
----------------------------------------------------
20.10.2003
Тане Бориневич (ЭКЛОГЕ)
---------------------
Там тень, но и солнце не там ли?
Н.Матвеева «Рембрандт»
***
О, богемные феи!
Светотень языка.
На тусовочной фене
Говорить на века.
Фишки - признак нетленки?
Маскируя тоску,
На сегодняшнем сленге
Затуманить строку,
Лишь бы только не пафос,
И - не всем, и – не всё ?
Кафка, Борхес, Кавафис,
Кастанеда, Басё...
Тьма имён и намёков,
Что приходят на ум,
Словно мазаны мёдом
Всех оккультных наук...
Этих путая с теми
Посреди чехарды,
Что же – собственной тени
Убоюсь, как Орды?
Мышкой пО миру рыскай, -
Неужели уже
Языком материнским
Не напиться душе?
Я на гуще кофейной
Не гадаю пока...
О, богемные феи!
Светотень языка.
С полки старые книжки
В изголовье кладу.
А богемные фишки
Разгадаю - в аду...
Октябрь-2003
Земля колыбели могил укачала,
Покрылась травой и забыла о них.
П.Антокольский
Кто бывал в Коктебеле, тот знает о чём разговор.
Кто туда приезжал не за солнцем, не за халцедоном...
Причастись первородства полыни у вздыбленных гор
И театра теней на поверхности Хамелеона.
Ты стремился увидеть тот шарик, где жить довелось,
У тебя в багаже Чудеса рукотворные Света,
Но нанизано сердце на эту крылатую ось
От могилы до профиля с палубой Дома Поэта.
И припомнятся все, кто бывал у поэта в гостях,
Звал кого, письма слал иль беседовал в белом хитоне,
С кем стрелялся, кому он представить успел Таиах,
И от белых и красных спасал в непродавшемся доме.
Больно глянуть на родину - видится мартиролог.
Там ни разу ты не был, а был, так хотелось бы снова
В Бернгардовку*, помнишь, в Елабугу, Владивосток
В Переделкино и на Ваганьково, и в Комарово...
Этих русских поэтов могилы, все их адреса,
Что знакомей душе, чем астрологу звёздная карта.
Там в глазницы цветов неоглядно глядят небеса,
Но из гроба не выйдет никто на манер Бонапарта
Кто бывал в Коктебеле, тот знает, как тянет туда
Отовсюду где б ни был ты, как нетерпение мучит...
С юбилейного счёта когда-то собьются года,
Но с могилою профиль вовеки веков неразлучен.
Сентябрь-2003
* Есть разные версии о месте расстрела поэта (некоторые вслед за Ахматовой утверждали, что Гумилева расстреляли по Ирининской дороге у станции Бернгардовки).
Андрей Широглазов - Поэт, бард, критик, журналист.
Живёт в Череповце
Познакомился я с ним на сайте Стихи.ру. :
http://www.stihi.ru/author.html?shir
******
За решёткой, в зубах сигарета,
Ты глядишь исподлобья слегка
И, ничем не похож на поэта,
Ты скорее похож на зэка.
Я тебе в коридорах советских
Не протягивал крепкой руки,
И, наверное, памяти детской
Несравнимы у нас родники.
Мы с тобою сцепились сурово
В том духовном кулачном бою,
Где за русские лавры Рубцова
Не отдам я всю душу мою.
Но хоть я виноват, что словами
Размахался – приклеил ярлык,
Мы не стали навеки врагами
На распутье, где Кровь и Язык.
Русский космос твоих вдохновений
Не закрыт для меня на засов.
Мне доступней славянская феня,
Чем великий Завет праотцов.
Но я чую – совсем не для виду,
А из верности сердцу, Андрей,
Что еврея не дашь ты в обиду,
Если бьют лишь за то, что еврей.
Не нужны тебе лавры героя,
Но фашистский случись беспредел,
Ты меня в сеновале зароешь
И со мною пойдёшь на расстрел.
25 августа 2003г.
Ленинградский трамвай постарел, устарел и укатан:
Износились вагоны, да рельсы лежат вкривь и вкось
Сэр Хрюклик
http://www.poezia.ru/article.php?sid=17385
***
Ты вернулся оттуда - души неизменна прописка,
А по старым холмам, никакой крутизны не боясь,
Весь обвешен людьми, ходит старый трамвай Сан-Франциско,
И живёт им и дышит меж прошлым и будущим связь.
И его не отменит богач со своим лимузином,
И метро с мотоциклом со света его не сживут.
Он туманом пропах, ветерком, но не смрадным бензином,
Без дверей и без окон его колоритный уют.
Загляни в его память - в ней нет ничего о морозе,
Помнит только пожары да землетрясенья одни.
Нам с тобою тоска - в наше детство трамвайчик не свозит, -
На планете другой наше детство осталось в тени....
31 июля 2003г.
Андрею Грязову
Тане Литвиновой
***
В том Киеве, где живы, слава Богу,
Души моей заветные друзья,
Куда стихи мои нашли дорогу,
Которую хочу осилить я,
Опять вскипает празднество поэтов
От всех попсовых торжищ в стороне,
Незримым, но неистребимым светом
За тыщи вёрст сжимая сердце мне.
И в эти дни, томясь в тупом отрубе,
Я шлю вам горьковатые стихи
И верю – живы мы покуда любит
Нас кто-то. Остальное – пустяки.
27 июня-2003
Хочется в классики! – в кресло, в портрет,
в рамку, в эпиграф, в большое надгробие,
в промысел божий, в Христово подобие,
в космос, в бессмертие, в менталитет!
Н.В-Ю.
***
Хочется в классики! – в бронзу, в гранит,
в школьный учебник, в словарь и в пособие
по оргазматике и сексофобии,
в летопись, в хронику, в мир пирамид!
Хочется в классики! – в кепке «Гаврош»
на броневик, на обложку «Плейбоя»,
чтобы, Монро подменяя собою,
слышать, что бюст мой и вправду хорош!
Хочется в классики! – Чтобы под флаг
Замуроваться хоть в стену кремлёвскую!
Можно – в Ахматову! Даже в Чуковскую!
Но не в Раневскую, мать её так!
Хочется в классики! – в символ, в ярлык,
В знамя «Стихиры», в легенду, в Эклогу,
Не вопросительный знак я, ей-богу!
Кто бы мне вырвал мой грешный язык?
Разборка полёта-
Пустая работа
Над смятой постелью
кружась и кружась,
я с кем-то летела
сквозь душу и тело
и сразу тремя
именами звалась…
НВЮ."Опять про то же – еще того хуже… (вот ведь тема-то какая прилипчивая)"
---------------------------
Странные люди… Им всё время хочется быть гораздо красивей, чем нужно,
как будто не знают, что настоящий оргазм всегда некрасив, хоть полезен,
поскольку оргазм (настоящий) ломает весь контур снаружи –
поскольку оргазм (настоящий) есть «сколько выдержишь», а не «сколько влезет».
К чему это я?.. Ах, да. Послушай, давай не будем про то, как там в песне поётся.
Умоляю, не строй из меня королеву, ладно?
А просто сорви с меня всё, что успеешь, и всё, что сорвётся,
и просто возьми меня. Сразу. Жадно.
НВЮ."Краткая лекция перед оргазмом"
-----------------------------------------------
Разборка оргазма –
Начало маразма?
Нет, лекция эта –
Удар по вранью.
Я вечно готова,
Но только - ни слова!
( откроешь хл*о -
на месте – убью!)
Разборка оргазма-
Предтеча маразма?
Коль дверь отопру я,
Все песни забудь.
Я столько надела
на голое тело,
чтоб не был коротким
твой бешеный путь!
Сорви всё, что сможешь:
Турецкую кожу,
Арабскую шерсть
И ангорский мохер,
И всё, что сорвётся,
Бросай – не помнётся,
Будь жаден, неистов,
Без тонких манер!
Разборка оргазма
Не так безобразна,
Как этот оргазм!
Хоть что говори,
А нет его хуже:
Весь контур снаружи
Ломает, хоть сам он
Полезен - внутри.
Разборка оргазма
По сути – прекрасна!
И сколько б не влезло,
Мы выдержим! Класс!
Я взмокну, шальная,
Но, жаль, не узнаю
какими
тремя именами
звалась.
Какое знакомство?
Какое потомство?
Молчать! Ты осилил
Науку мою.
Проветрю квартиру.
Зайду на "Стихиру",
На "П.ру", где все знают,
Что я - НВЮ!
А. Ишунину
Я на твоём лугу альпийском,
Раскинув руки,
Лежал в ночи, и близко-близко,
Сквозь птичьи звуки
Ты в золотистом оперенье,
Как в полнолунье,
Читала мне стихотворенья,
Моя певунья.
Звучали птицы многокрыло,
И полногрудо,
И ты себя совсем открыла
Навстречу чуду,
Захлёбываясь, спотыкаясь,
Меняя ритмы,
Вытягивала ты сквозь хаос
Струну молитвы,
И рассыпала блёстки ноток
Полуигривых,
И ясен был, хоть и нечёток,
Настрой счастливый.
И целовала в губы, в брови,
Смущаясь где-то...
Оборвалась на полуслове
Твоя кассета.
Я больно вздрогнул, не дослушав
Той песни зрелой.
Не так ли расстаются души
Навеки с телом?
1999
Резидентура твоя прогорела? Экое дело! Ты, вроде, не врач...
Жинка над инглишем недокорпела, а без него тут ни шагу, хоть плачь
А у тебя ведь и глиссер, и тачка, муза-чудачка, палата ума,
И графоманства банальная жвачка, и соколовская белая тьма...
Нет ведь и с пивом теперь перебоев - вот уж "По пиву!" поют Иваси,
Может, когда-нибудь выпьем с тобою - без опозданий примчусь на такси.
Очень хотел бы в компанию эту - прежде чем в Лету закину свирель-
Крюкова взять - человека-поэта вместе с Сергеем ( фамилия? Брель.)
Вот уж попьём! За углом вытрезвитель? Кто тут Юпитер? А кто ещё - бык?
Правду одну мне в глаза говорите, чтобы обжёг до печёнок язык!
Тьфу, размечтался, балда - полуночник... Горе- сверхсрочник, а всё - рядовой.
Боли разлучной слепой переводчик, где бы водицы напиться живой?
Выйду в салон и в лавровую рощу или попроще - по главной пройдусь.
Кто доморощен, кто голосом мощен... Что за козырный в тусовочке туз?
Ах, с Новым Годом! Дожди зарядили... Шагу ступить, как Семён, не дают...
Очень хотелось в алёшином стиле всем, кто не враг, посочувствовать тут.
Исповедь - лучшее из пожеланий - вам , кто в нирване не смог бы и дня...
Вам, кому с Музой страшны расставанья, - низкий поклон и привет от меня.
***
Неожиданно кончилось вечное лето.
От ветров и дождей я совсем поотвык.
Ночью глянул в окно и увидел Поэта,
Бесшабашной стихии услышал язык.
И откликнулось сердце на редкую милость,
Словно это случилось со мной, а не с Ним:
Что-то новое в мире кроилось, творилось
И привычный пейзаж становился иным.
Это Он, имярек, заржавевшие связи
Разрывал, отрывая от слов ярлыки,
И лепил, и ваял в сокровенном экстазе
Несказанное чудо стиха и строки.
Беспощадным бесстрашием меткого глаза
Он хватал за грудки этот мир, говоря:
« Ты прекрасен, старик, но – вовек недосказан,
А поэтом родиться – родиться не зря!»
За окном и по крыше гроза громыхала,
Бескорыстно расходуя пафос Творца,
А душа мне шептала, что это – Начало,
У которого нет и не будет Конца.
Пусть вернётся не раз ещё «вечное лето»,
Заглушая быльём безутешный родник,
Мир опять возродится явленьем Поэта,
Бесшабашной стихии услышав язык.
24.12.2002
1
Я всё тебе открыл – и сердце, и страну.
И сон тебе отдал, и явь, и тишину,
И Божьей искры свет, и слёз моих запас,
И губ моих тепло, и всё сиянье глаз,
Всё золото надежд и взмах последних крыл,
И всё, чего ещё в себе я не открыл.
2
Как хочу я с тобой, с тобой
Доискаться живого лада.
Вырвать с корнем старую боль,
Позабыть позывные ада.
Так рванулось нутро к тебе,
Словно ты из другого теста,
Словно будет в одной судьбе
Нашим битым душам - не тесно.
Жду тебя с утра до утра
И сдаюсь – так легко- на милость,
Заклиная силы Добра,
Чтоб с тобой ничего не случилось.
Чтоб случайный неверный звук
Нашу музыку вдруг не скомкал,
Чтобы не наткнулась на сук
Наша Синяя птица в потёмках.
Неусыпно в промозглой ночи,
Океан не сочтя преградой,
Я храню под сердцем ключи
Твоего золотого клада.
3
Не ложись, не протянув
Губы мне и руки.
Я назначил тишину
Сторожем разлуки.
Так щемит сейчас в груди,
Солью веки колет.
Ближе, ближе подойди
И спаси от боли.
Пеплом занесло главу,
Словно у пророка.
Я хочу к тебе в Москву
До любого срока.
Мне не выпадет в судьбе
Слаще этой муки,
Будто я всю жизнь к тебе
Брёл тропой разлуки.
Не убийца и не вор
На сердечной ниве,
Погасить бы недобор,
Чтоб чуть-чуть счастливей
Провести остаток дней
На Земле - планиде,
Чтоб моим не стать сильней
Боли и обиде...
Видишь – бездны на краю -
Как душа хлопочет,
Встретив спутницу свою
В млечном блеске ночи?
Слышишь, как звучит струна,
Вены и аорта?
А разлука - тишина
Декржит хваткой мёртвой.
Слышишь – в раковины дно
Кран всю ночь долдонит...
Погадай мне на одной
Из своих ладоней...
4
Когда разогретую трубку
Кладу я на чёрный рычаг,
Мне кажется будто бы руку
С любимого снял я плеча.
А сердцу не внятна причина,
Лишь ясно – оно ни при чём,
Что руку мою разлучило
С любимым до боли плечом.
А холод сквозь двери сочится
В тугую мою тишину.
Где губы твои? Где ключицы?
Я в пику всесильному сну
Опять закурю сигарету,
На трубку глазами косясь...
И долго ль её разогретой
Продержит нездешняя связь?
5
Жди меня во сне и наяву.
Я благодаря тебе - живу.
Я живу, тебя благодаря,
Помня ночь на третье декабря,
Когда ты явилась визави,
С первыми признаньями в любви.
Да, живу благодаря тебе,
Ставшей рукодельницей в судьбе,
Ставшей точкой приложенья сил,
Что балластом я в себе носил.
Жди меня – я вынырну из мук,
Выйду ихз чистилища разлук,
И с тобой на поднятых руках,
Пересилив боль, и мрак, и страх,
Превращусь, завидев день Весны,
В куст Неопалимой Купины.
12. 1998
С.У.
Эта даль, что тебе не видна,
Так похожа на божью милость.
Вот в проём одного окна
Два знакомых моста вместилось.
Тот, что слева - трудяга, верблюд,
До предела навьючен движеньем,
Чьи потоки, как змеи, ползут,
Чертыхаясь от торможенья.
Тот, что справа - жар-птицы порыв
Обхватить своих крыльев разлётом
Берега разомкнувший залив,
Золотые поставив Ворота.*
Эти два сан-францисских моста,
Запросились в стихи неслучайно -
Наши будни и наша мечта
В них впечатаны явно и тайно.
Нам верблюжья дорога с тобой
Вручена - сквозь разлуки пустыню-
Этой самой жар-птицей-судьбой,
Что крылами горит золотыми.
Два моста, но до встречи лишь тот
Мост- верблюд с караванной толпою.
Золотых мне не нужно Ворот -
Я поклялся в них въехать с тобою!
Не дарю тебе сорванных звёзд
С золотыми горами в придачу,
Но любимый твой праздничный мост
Подарю. И от счастья заплачу.
1999
* Golden Gate Bridge - мост "Золотые Ворота" в Сан-Франциско
Андрею Грязову
***
Я давно не ищу виноватых
И не мучаюсь верой слепой.
Стали чистыми руки Пилата
От мытья перед дикой толпой?
И к чему показушное действо,
Если выжить Добру - не судьба,
Если Властью прикрыто злодейство
И подвластна психозу толпа?
Выражение стало крылатым,
А толпа остаётся толпой.
И горит под плащом у Пилата
Нелиняющий красный подбой.
10.2002
С новосельем! Шипи, бокал!
Ближе к небу селись, поэт!
А в окне у тебя вулкан,
А вулкану шесть тысяч лет.
Исчерпав раскалённый гнев,
Он в тиши высокой потух,
Но от вида в твоём окне
Навсегда захватило дух.
Акварель Прозрачных Озёр
Да зелёных холмов багет.
И глазам и душе - простор!
Вровень с небом селись, поэт!
Вот уж ночь окружила дом,
Только небо - во весь накал.
Погоди, я Большим Ковшом
Зачерпну тебе звёзд в бокал.
Елене Неменко
в минуту жизни трудную
***
Беда. Уходит из-под ног земля.
Пульс мечется от "вышки" до нуля.
Немеет тело. Мир поблёк насквозь.
Белеет соль на дне колодца слёз.
Беда. Беда. Как устоять в беде?
Душа, что щепка в штормовой воде.
И жизнь - не жизнь. И день - не день. И ночь
Беду ничем не в силах превозмочь.
Границы между днём и ночью - нет.
Так вездесущ беды нещадный свет.
Беда. Земля уходит из-под ног.
Мне больно, что не смог и не помог.
Не медиум, не врачеватель ран,
Лечу к тебе на дальний твой экран.
Пусть из-под ног беды уйдёт земля,
Чтобы на пол-пути начать с нуля.
9.19.2002
Отболело, отлегло, забылось...
Сорок лет под ясным солнцем лжи.
Я благодарю судьбу за милость -
За свободу позднюю души.
Всё, что полюбить успел с рожденья,
Превратилось в золотой запас:
Языка родного наважденье,
Неизбывный свет любимых глаз.
Небеса нисколько не милее
И трава всё та же, и вода,
Но о клетке птичка не жалеет
Ни в полёте, ни в тепле гнезда.
Мне свобода душу распрямила,
Одарила собственной судьбой.
Помогла на перекрёстках мира
Быть не кем-то, а самим собой.
Отболело. Отлегло. Забылось.
Не померк Добра ориентир:
Жить любовью, уповать на милость,
Как подарок принимая мир.
09.2002
***
О, боже мой, когда же я приеду
Туда, где, как собаки, ждут меня
Под лестницею два велосипеда,
А в доме - свет экранного огня?
Случилось так, что в этом самом свете,
В тоскливый вечер "мышку" теребя,
Средь сотен глаз я вдруг твои приметил
И от восторга выкликнул тебя.
История да умолчит детали!
Они теперь уж - прошлогодний снег.
Случилось то, чего с тобою ждали
И верить хочется - навек.
Мы в ангелов бесплотных не играем.
Будь трижды бренной и греховной плоть,
За тыщи вёрст мы поделились раем
Без страха, что нас выдворит Господь.
Его пути нам неисповедимы,
А я кропаю исповедь мою.
Коль глаз твоих пройти не смог я мимо,
То это значит - мы в раю.
И ни к чему тебе ребро Адама,
Когда под ним так полнится тобой
Живое сердце, восходя упрямо,
Как утром солнце в купол голубой.
Там, за углом, у телефонной будки
Я щель для карты отыщу впотьмах,
И голос твой, восторженный и чуткий,
Замрёт в душе, как птица в небесах.
1999
***
Я знаю, что "редкая птица"...
Но ты, моё слово, осиль!
Туда тебе пусть долетится,
Где Юрий, Андрей и Василь.
Туда, где под купол Софии
С прибоем нахлынувших слёз
Вознёс бы я стих Евдокии,
Литвиновой голос вознёс.
Туда, где каштаны, наверно,
Молитвы лепечут Днепру.
Туда, где родня в 41-ом
Загублена в Бабьем Яру.
Туда, где победу гестапо
Лелеяли хам и бандит.
Туда, где на Байковом папа
Под скромным надгробьем лежит.
Я знаю, ты, слово, не птица.
Сквозь шум мировой чепухи
Туда тебе пусть долетится,
Где пишут и слышат стихи.
Туда, куда, может быть, силы
Достанет и мне заглянуть,
Прийти на родные могилы
И руки друзьям протянуть.
21.06.02
Ты вернулась нежданно, когда след твой, казалось, простыл,
В полумраке души продолжая мерцать еле-еле.
Ты спешила дознаться забыл ли тебя я, простил,
Словно льда толщину замеряя до первой капели.
А в душе никакой на тебе не лежало вины,
Ведь не судят пернатых за дальние их перелёты.
Одинокая ласточка - весть иль предвестье весны?
Я боялся поверить… Но вскоре почувствовал что-то,
Что сомненья и страхи, и будни сжигает дотла,
Словно это с небес, разгораясь от длинной дороги,
Долетела звезда и свечою мне душу зажгла,
Не заботясь о том, что сулит это пламя в итоге.
Не с того ль просыпаться всё чаще я стал по ночам,
Сон дробя на осколки пустые, где нет сновидений?
Так дыханье твоё всё сильней прирастает к плечам
И высоким речам потакает бесхитростный гений.
Он бесхитростен в том, что трубит по наитию вновь,
Без оглядки, легко, не боясь ни суда, ни повтора,
Что ему не даёт никакой передышки любовь,
Чья весна - избавленье от смуты душевной и сора.
Так распахивай окна и в счастье уверуй своё!
И забудь про накопленной мудрости бедный запасник,
Если светом любви озарилось опять бытиё,
Значит ты, как впервые, с цветами идёшь, первоклассник.
Улыбнись мне, фортуна, под занавес века,
На, быть может, последнем витке бытия.
Золотой петушок мой не откукарекал
И в бальзаковском возрасте муза моя.
Улыбнись! Я устал по тропинкам обманным
Восходить и срываться с миражных вершин,
Пятый угол искать в треугольных романах,
О тупые углы свою душу крошить.
Никого не виню - даже скользких и лгущих
За издержками гнева прощаю в душе.
Улыбнись мне, фортуна, и в райские кущи
Пропусти - я ведь адом обжёгся уже.
Я так мало прошу у судьбы и у Бога:
Только б муза при встрече узнала в лицо,
Чтоб до срока не рухнула в пропасть дорога,
На которой верчу я твоё колесо.
Нечем счёты сводить мне с растраченным веком.
Спит за Волгой любимая, веря сквозь сон,
Что ещё петушок мой не откукарекал
И стихами взорвётся ее телефон.
Весна в Сан-Франциско - пора дисбаланса,
Хоть розовым цветом природа полна.
Ни слякоти нет, ни ручьёв, ни романсов,
Что в ритме капели слагает весна.
Никто не флиртует, девицы не млеют,
А зелень скушна, как "грины" в кошельке,
И ноги сухи на асфальтных аллеях,
И грязь не найти на своём башмаке.
Ну что мне тюльпаны и что - орхидеи?
Грача не увидишь - вот это беда!
Здесь климат далёк от нормальной идеи:
4 сезона должно быть всегда.
О, как надоела мне эта прописка!
В душе диссонанс, дискомфорт, неуют.
Ну, хоть бы весной не видать Сан - Франциско,
Но отпуска мне по весне не дают.
Вот видишь, Россия, какая обида!
Я был у врача, рассказал про недуг,
А врач говорит: " Есть лекарства от спида,
А от ностальгии - не знаю, мой друг".
***
Я не играл в игрушки века,
Не шёл с ним в ногу никогда.
Скрипя, судьбы моей телега
Тащилась шатко сквозь года.
В застойной буксовала жиже,
Закатывалась в тупики,
Но я не пёкся о престиже,
Не зарился на цветники
Наград - за верное служенье,
За вовремя прикрытый рот...
Не уповал на продвиженье,
Старался жить наоборот.
В ушибах, ссадинах, потравах,
Кумиров с лёгкостью творя,
Менял коней на переправах
И часто начинал с нуля.
Инстинктом самосохраненья,
Как панцирем, не наделён,
Жил ожиданьем вдохновенья.
Любим был реже, чем влюблён.
Изгой, отшельник и бродяга,
Я без ошейника - пою.
Не флаг, но чистая бумага
Присягу слышала мою.
Гори, свеча! Мерцай, удача!
Терзай и мучь меня, судьба,
Доколе мне, смеясь и плача,
Сгорать от счастья и стыда.
Ивану ОБГ
------------
Я родился никем и умру я никем,
Жизнь прожив, как свеча, как цветок.
Я пришёл налегке и уйду налегке
И Ничто - целой жизни итог.
Я не мрачен. Отнюдь! И не зол я ничуть,
И не лучше, не хуже других.
Жизнь одним - казино. Этим - водка, вино,
Ну а мне только песня и стих.
Соловей, свиристель, ты, любовная трель, -
И при чём тут мудрец на осле?
Кто решил наперёд, что и жало и мёд
Сопрягутся в жужжащей пчеле?
В чём причина всех бед? Неизвестен ответ.
И вопросом провисла душа.
Торжество суеты - неизбывность тщеты
И бездушный раёк торгаша.
Но всему вопреки средь беды и тоски
Жизнь я прожил в плену у любви.
Убеждаясь не раз, что незримо для глаз,
Но способны летать муравьи.
И не сдавшись тоске, я уйду налегке,
Никого и ни в чём не виня,
Не сочтя за беду, что вовек не приду
В мир, что будет сиять без меня.
***
Ночь на незнакомом перекрёстке.
Тишина, прохлада и луна.
Лишь не спят души моей подмостки,
На которых ты стоишь одна.
Словно главной роли исполнитель,
Репетиций подведя итог,
В день премьеры - всех сюжетных нитей
Размотать обязана клубок.
В темноте ещё пустого зала,
И судьбы и рампы на краю,
По-над самой пропастью провала
Линию выводишь ты свою.
И хоть знаешь, что в фойе готовы
В зал влетететь признания цветы,
Назубок затверженное слово
Новым светом наполняешь ты.
Будто в час твоей премьеры звёздной,
На свершенья душу торопя,
Ты должна сыграть пока не поздно
Не кого-то, а саму себя.
Хоть любить тебя вроде бы не за что
После стольких измен и обид,
Я ещё задыхаюсь от нежности
И надежды сосуд не разбит.
Я ещё содрогаюсь от ужаса,
Видя смуту в любимых глазах,
И у Бога прошу только мужества,
Чтоб осилить недужный твой страх.
Трепещу и ревную, и бедствую,
И готов расшибиться в щепу,
И один перед небом ответствую
За тебя, за любовь, за судьбу.
***
Этот мальчик, родившийся здесь,
Шанс последний из группы риска,
Принят в мир, как благая весть,
Как востребованная записка
Из стены, в чьих святых камнях
Мой народ свои чаянья прячет,
Из стены, что одна в веках
Сохранилась Стеною Плача.
Этот мальчик, растущий тут
Триязычным средь одноязычных,
Так привык, что его зовут,
Не задумываясь - различно.
Три струи замешаны в нём:
Он - Давид и ДЭвид и Додя.
Как я рад родным языком
Обходиться с ним на свободе!
Жить и верить- ему не грозит
Эта горькая участь изгоя,
И весь опыт мой и транзит
Не коснутся его судьбою.
Может быть, не каждый поймёт
Это счастье - от первородства
Не скрываться - наоборот! -
С ним в самом себе не бороться.
Этот мальчик учит меня
Языку праотцов заветных.
Причащаясь его огня,
Я дышу его солнцем и ветром.
Боже мой! Этот мальчик - сын!
Вот он с горки мчится навстречу.
Тает иней моих седин,
Когда он взлетает на плечи.
***
Стихи приходят невзначай,
То поутру, то по ночам,
Когда 60-ти свечам
Дарю я отдых,
И, открывая дверь в луну,
В калифорнийскую весну,
Глотаю горькую слюну,
Меняя дым на воздух.
Освобождаюсь из тюрьмы
Дневной никчёмной кутерьмы,
Гляжу на ближние холмы,
Цветущие деревья…
И этот праздник наяву,
Среди которого живу,
Я из последних сил зову
В Свидетели Доверья.
И говорю, как на суде
Неумолимому судье
О милосердии к судьбе,
К тебе, судьба-любовь,
К тебе, последняя весна,
Мой свет в окне и без окна,
Ковш не пригубленный, вина
Пред миром и тобой.
Я знаю, оправданья нет
Тому, что так устроен свет.
С небес не прозвучит ответ,
Он лишь во мне самом.
Бессмысленно поёт весна,
Бессмысленно плывёт луна,
Но я один и ты - одна
И всё-таки - вдвоём.
И выше в мире нет нужды,
Страшнее нету в нём беды.
С тех пор, как мы с тобой на ты,
Я заново рождён.
Любовь права, как колыбель,
Как всех цветов бессмертный хмель,
Её бесхитростная цель
Не ведает времён.
И я клянусь тебе, что Бог
Ведёт меня на твой порог
Дорогой всех моих дорог
И шлёт гонца
С обычной трубочкой в руке,
Где не дописан на листке
Мой стих на милом языке
От первого лица.
***
Опять на подступах к стиху
Всю ночь уснуть я не могу,
Хоть слов и нет пока,
Но жажда говорить с тобой
В ночи становится тропой
В чащобу языка.
Я так боюсь, что в разговор
Проникнут фальшь или повтор
На холостом ходу,
И вдруг подумать сможешь ты,
Что я давнишние цветы
Сам у себя краду.
Иль впрямь подобьем соловья
Одну и ту же песню я
Заладил исполнять?
Иль все счастливые в любви
Похожи, словно соловьи,
И не на что пенять?
Быть может.…Но в моей ночи
Ищу я для тебя ключи,
Чтоб отворить тебе
Какой-то неприступный вход
В иных стихий круговорот,
Ключи к иной судьбе.
Не златоуст, не соловей, -
Тобой живущий человек,
В ответе за тебя,
В отпущенный нам свыше срок
Средь непротоптанных дорог
Земного бытия
Я должен вымостить одну
Сквозь слепоту и тишину,
Тоску, обиду, боль
Дорогу глаз, дорогу рук
Губ, пересохших от разлук
С единственной судьбой.
Дорогу, по которой нам,
Ступни прижавши к стременам,
Лететь во весь опор…
А у меня в окне рассвет
И больше ни минуты нет
На этот разговор.
Е.Н
------
Есть где-то женщина с глазами,
Которым в день и час любой
Мне хочется сдавать экзамен
На верность, нежность и любовь.
Она не выдумана мною,
Я б мог узнать её в толпе.
Но колеёй своей земною
Не вспыхнуть ей в моей судьбе.
Не выкликнуть, не постучаться,
Щекою влажной не прильнуть,
Внезапной тишиною счастья
Друг другу наполняя грудь.
Ни ревностью меня не мучит,
Ни вечной суетою дел.
Пока я жив, звезды падучей
Ей не грозит слепой удел.
Я б мог ей рассказать о многом,
Чего б не рассказал другим …
Но не дал Бог иным дорогам
Узлом связаться дорогим.
И этой женщине с глазами,
Синеющими над судьбой,
Мне никогда не сдать экзамеен
На верность, нежность и любовь.
Мне давно уж не льстят зеркала,
Всё больнее с их правдой мириться,
Ведь не может поверхность стекла
Разгадать, что с душою творится.
Под глазами щербатая мгла -
Свили гнёзда усталости птицы,
А душа между тем расцвела,
Встретив ту, на кого ей молиться.
Вот морщина щекой проползла,
Постаравшись в неё углубиться,
А душа, оторвавшись от зла,
Самым чистым напевом клубится.
На лице недосыпа зола,
Наледь лет на висках серебрится,
А душа, как впервые, взошла
На престол молодою царицей.
Так пускай стерегут зеркала
Эту графику плоти на лицах,
Лишь бы только душа не дала
Упованьям своим исказиться.
Игорь Демичев (1960-2000) - ярчайший поэт и бард.
Родился в Одессе. Безвременно скончался в Сан- Франциско.
5 марта ему бы исполнилось 42.
---------------------------------------
Я знал, что призовут одним из первых.
Игорь Демичев
Я тебя не знал живого,
Не слыхал твоей струны,
Только музыка и слово
За пределами земного
Круга твоего - слышны.
Он не первый, этот случай,
Ведь в любые времена
Роковая эта участь
Уносила самых лучших.
Всем известны имена.
Есть неписанное знанье,
Что сродни клейму в судьбе,
Будто яркие созданья
Бог торопит на свиданье
В кущи райские к себе.
Я не верю. Но неверьем
Не поможешь никому.
Неизбывен счёт потерям.
Лишь Харону виден берег,
Проступающий сквозь тьму.
Ну а нам? Привычных комнат
Суета? Хлопот запас?
Нет, не только. Повезло мне
Знать, что те, которых помнят
Живы! В нас и среди нас.
Я тебя не знал живого.
Не пожать руки уже...
Только Музыка и Слово
В будущее из былого
Продолжают путь в душе.
Е.Н.
В тесной келье, не согрет никем,
Я сижу, твоим сияньем полон.
Пушкину такой явилась Керн
И с тех пор любовным жжёт глаголом.
И не скрыть мне видимый ожог
От такого близкого сиянья.
Так стихи выводят за порог
В пику временам и расстояньям.
Так волна смывает с валуна
Скуку и песок своим набегом.
Или сердобольная весна
Делится с пропащим человеком?
Всё равно! Благодарю тебя
За твоих даров сумбур и щедрость.
Может, старым пёрышком скрепя,
Нам не завтра суждено исчезуть?
Вспоминай и ты, что где-то там,
В десяти часах сплошного лёта,
Ты живёшь, даря чужим глазам
И родной душе стихи и фото.
Елене Неменко
--------------------
Мы с тобой не топчем тротуаров,
На скамейках в парках не сидим,
И нигде не числимся мы парой -
Есть огонь, но неприметен дым.
Мы с тобою по другому кругу,
По другой спирали день за днём,
Никогда не видевши друг друга,
В свой обетованный край идём.
Этот путь душою не почерпан
Из настольных самых мудрых книг.
Знать не знаю, кем он предначертан,
Знаю только, что к нему приник
Двух сердец насторожённый посох,
Пульс, в четыре бьющийся руки.
Взлёты, как на чёртовых колёсах.
Спуски - парашютные прыжки.
Может, у кого-то крепче узы,
На листе судьбы видней печать,
Но от твоего я голос Музы
Перестал навеки отличать.
Андрею Грязову
---------------------
Она постучалась и в дверь и в окно,
Хоть были открыты и окна и двери.
Я ожил от чуда, ведь было оно
Таким, что в него невозможно не верить.
Мой якорь, вцепившийся в вязкое дно,
Рванулся, как будто спасительный берег
Настолько ему опыстылел давно,
Что не испугало и чувство потери...
А в сердце меж тем забродило вино
Так молодо, словно к открытью америк
Нутро моё свыше приговорено,
Как к высшей, никем не оспоренной, мере.
И страсть неизбывна, темна и слепа.
Она постучалась - я понял : СУДЬБА.
Когда, забившись в уголок
Моей бессонницы всегдашней,
Всё жду прилёта первых строк,
Как первых всходов ждут на пашне,
Я вижу, как стирая сон
С ресниц, набрякших негой сладкой,
Ты заклинаешь телефон,
А я иду к нему украдкой,
Чтоб перебросить узкий мост
Над неоглядным океаном,
Сжимая бездны тёмных вёрст
До тонкой плоскости мембраны.
---------------------------------------------------------------
8-9 марта-99
ПОЭТ СКАЗАЛ ЛИШЬ ПОЛОВИНУ!
ВОТ СЛОВО ЖЕНСКОМУ УМУ:
ЧЕМ МЕНЬШЕ ЛЮБИМ МЫ МУЖЧИНУ,
ТЕМ ЖГУЧЕ НРАВИМСЯ ЕМУ.
...А там, где мы с тобой накоротке,
В квадрате чёрном, в тёмной ли строке,
Под третьим, под четвёртым ли ребром,
Где веет непридуманным добром,
Откуда рвётся шёпот "Приезжай!",
Где всё равно - шалаш там или рай,
Где на приколе не стоит ковчег,
Но в сны уже стучится новый век,
Там некогда и некого корить,
Смолой сердечной там крепчает нить,
Не говори, что там слова, слова,
Там страсти не провисла тетива,
Там мы с тобой, друг друга не видав,
Пьянеем от своих безбрежных прав,
На этом несуразном пятачке,
Где мы с тобой вдвоём накоротке.
Откуда взялось это чувство
Находки, слиянья, родства?
Неужто ли чистое чудо
Содеяли наши слова?
Ведь это же с первого взгляда
На фото - за тысячи вёрст
Услышалась музыка лада
Сквозь сердца стремительный рост!
Иным достаются свиданья
И ночи альковный прибой,
А нам лишь кристалл расстоянья
Вначале дарован судьбой.
Но мы сквозь него разглядели
Двух душ два прекрасных лица,
И зов очарованной цели
Преследует нас без конца.
Февраль. А мне от счастья плакать
Случилось в этом феврале.
Стихи свечою Пастернака
Царить не позволяют мгле.
В единоборстве с глухоманью,
С разлучной далью тишины,
К душе твоей, к её вниманью
Всем пламенем обращены.
Стучат дожди, метут метели,
Но словно язычок свечи,
На потолок бросая тени,
Стихи безумствуют в ночи.
И знаешь ты, какая тяга
Поддерживает тот огонь,
Который белая бумага
Возьмёт, как сердце на ладонь.
Я запомню без помощи "кодака"
Колыханье рокпортского воздуха,
Первозданность рыбацкого мира
И наивный тираж сувенира,
Под бесхитростным куполом неба
Изощрённый мирок ширпотреба.
Там стихию ветров и волны
Сто веков стерегут валуны.
Но сначала в любимых глазах
Я запомню высокий вокзал
И волос твоих легких копну,
Что в вагоне припала к окну,
На плечо возвращаясь ко мне
Вместе с миром, бегущим в окне.
И к твоим предвкушеньям чудес
Снизошедшую милость небес.
Лишь чуть-чуть отпустила Беда,
На вопрос восхищенный "Куда?"
Нам ответил нешумных колес
Перестук, отменивший вопрос.
Самый первый счастливый отъезд
В бесконечность неведомых мест!
Самый первый побег налегке
С этим чудом - рукою в руке!
Я твое не забуду лицо
В миг, когда выбиралось кольцо!
Я твои не забуду следы
На песке у прохладной воды!
И по улице явно не той
Нашу в сумерках спешку - домой,
И трамвайную строгость твою,
И губное- ни звука! - "люблю".
Я хотел бы жить в разлуке
С этим гнусным миром - с тем,
Где лишь сволочи и суки
Лихо заправляют всем.
Носят дружеские маски,
Но чуть что, они бегут
В полицейские участки
Отдавать тебя под суд
Им подобным прокурорам,
Судьям, что твой каждый шаг
Увенчают приговором
С важным ворохом бумаг,
Где законы в каждом слове
Так точны - не прекословь,
Но ни слова в них про совесть
И ни звука про любовь.
Мне хочется к тебе - туда, в японский дворик,
В тот день с двумя детьми, с травою и водой,
Где всё - полунамёк, но пристальный историк
Грядущего узрит прообраз золотой.
Мне хочется к тебе - на тот паркет и мрамор,
Куда впервые ты в тот день стремишь стопы,
А я спешу в тот зал - с танцующею дамой
В объятьях знатока средь праздничной толпы.
Как хорошо нам в нём - словами не расскажешь!
Тот зал вобрал в себя парижскую Москву,
Отверженный салон и флигель в Эрмитаже.
В нём упразднён сюжет пристрастием к мазку,
В нём дышится легко глазам - как их расширил,
Во взор вливаясь, счастья кислород!
Любимая! Каких бы в этом мире
Открыть не доводилось нам щедрот,
Я в этом дне с природой и искусством,
С двумя детьми, с любовью молодой,
Хотел бы видеть неделимый сгусток -
Грядущего прообраз золотой.
Я распечатал Ваш фотопортрет,
Где на плечах играет солнца свет.
О, Боже, до чего же хороша
В корсете чёрном светлая душа!
О чём поют две смуглые руки,
Когда в глазах краснеют огоньки,
Перекликаясь с краснотою губ ?
О, знали б Вы, как мне Ваш облик люб!
Как мне легко представить день, где Вы
Оставив за собою тень Москвы,
Вот в этой чёрной маечке ко мне
Сойдёте, как с портрета на стене,
И я, прервав взволнованную речь,
Зароюсь в солнце губ, и глаз, и плеч.
И вспыхнет первородная краса,
Та, пред которой меркнут небеса.
Нам завещано вещее Слово,
Но свободою опьянены,
Изощряемся в духе Баркова,
Не стесняясь друзей и жены.
Ну и с чем же предстанем на божий
Самый главный читательский Суд?
Содроганием собственной кожи,
Уплетающей похоти зуд?
И надолго ль, духовную пищу
Откровенной чернухой затмив,
Не Бродячий Сюжет, а Мудищев
Будет нам диктовать лейтмотив?
А наука почти доказала,
Что Барков - это Пушкин. И что ж?
Любопытно, что под одеялом
Он на нас, как две капли, похож?
Ах, оставьте, друзья! Неужели
Так о том неизбежен рассказ,
Чем нас потчуют девы в постели
Или чем их приводим в экстаз?
Не пора ли подумать о том, как
Заблудился в чаду наших строк
На пути своём вечном к потомкам
Тот, бежавший в пустыню, пророк?
Не мучься вечным призраком обиды.
Смотри, как губы тёплые тихи.
Крик придушу, не подавая виду.
Сожгу листы, где чёрные стихи.
К твоим глазам не подбираю шоры
И тыщу раз на дню шепчу “Прости…”
Дарю тебе не золотые горы,
А только те, что встретил на пути.
И счастлив тем, что ты во мне, живая,
И верю - не уйду водой в песок,
Покуда сквозь разлуку прижимаю
К твоим губам болящий свой висок.
Нас било и не раз нещадным градом,
Но раны не врачуя на лету,
Я время тороплю, чтоб водопадом
Сорваться, но изведать высоту.
Когда б я заведовал кузницей снов,
Я дал бы заданье рабочим,
Чтоб снилась до третьих ты мне петухов,
Любимая, каждою ночью.
И было б, наверное, мне по плечу,
Используя все полномочья,
Добиться, чтоб снилось лишь то, что хочу,
Любимая, каждою ночью.
За экспорт проекта не взяв ни рубля,
Используя связи и почту,
Добился б, чтоб снился тебе только я,
Любимая, каждою ночью.
Чтоб мы, восхищённо дыша в телефон,
Рассказывать стали, как мудро
Приснился ещё и ещё один сон,
Любимая, каждое утро.
Венеция, Рио, Париж и Тибет,
Иерусалим, Сан Франциско,
Нью-Йорк, Эверест, Амстердам, Коктебель,-
Страничка огромного списка.
А если не хватит земных уголков,
Чтоб новью пестрели дизайны,
Вручу я рабочим на кузнице снов
Несметные звёздные тайны.
Как славно б мы жили, разлуке назло,
Встречая друг друга ночами.
И кузнице снов заодно б повезло,
Когда бы я был там начальник!
На стыке двух годов, веков, тысячелетий
Перед экраном, как всегда, сижу
В вечерний час, не чувствуя, что эти
Минуты придвигают к рубежу.
Я помню страх двухтысячного года,
Прогнозы, панику и чехарду,
Но всё прошло своим обычным ходом
И грешники расслабились а аду.
На сколько ж нужно отлететь от стыка,
Чтоб осознать явленье рубежа,
Чтобы его условностью великой
Прониклась очевидица-душа?
Всё в свой черёд уляжется в анналы,
Трудись, историк, книжник, репортёр!
Я в ваш отчёт штришок добавлю малый:
С любимой телефонный разговор.
Незримый мост веков, тысячелетий,
Что над землёю праздничной возник.
Я – при дневном, она – в полночном свете.
И влажного «ЛЮ-Б-ЛЮ!» бессмертный стык.
31.12.2000
Василию Пригодичу
________________________
И на скале, замкнувшей зыбь залива
Судьбой и ветрами изваян профиль мой.
М. Волошин
***
Эти складки земли
я запомнил ещё с Коктебеля.
Эти волны холмов,
словно давнего бунта следы.
Четверть века назад
первый раз
в день последний апреля
этот подвиг природы
сквозь призму отдельной судьбы
я увидел воочью,
поднявшись к могиле поэта,
Ханаанский пейзаж
мне открылся с горы Енишар.
Не вчера ли вот здесь
завершилось строительство Света,
первозданной красы
допроявлен божественный дар?
Я промчался один
на своём драндулетике старом
сквозь чужую страну,
сквозь толпу крутолобых холмов.
Так похожи они,
только нет среди них Енишара
и волошинский профиль единожды
без двойников
был изваян навек
из чернеющих скал Кара-дага,
И навряд ли
ещё раз
свиданья с поэтом дождусь…
Я живу у холма,
где к стихам не привыкла бумага
и не знает никто
ни единой строфы наизусть.
Но с утра небесами
такие плывут акварели,
и стихией морской
так насыщены
воздух и свет,
что развяжется в памяти сам
узелок Коктебеля,
где Господь наяву
перед нами
предстал как Поэт.
Дом Разлуки под крышей небес, где опять
Нам с тобой друг без друга пришлось зимовать,
Где нельзя нам вдвоём коротать вечера,
Где сегодня твоё догоняю вчера,
Где с трудом, временные сверля пояса,
В телефонные гнёзда летят голоса,
А по сизому снегу почтовых полян
Электронная почта бежит на экран.
Этот дом, где волнений вихрится сквозняк,
Тишина в нём страшней, чем кладбищенский мрак.
Этот дом, что построен без помощи рук,
В нем ещё миллион проживает разлук,
Чьи следы на вокзальных перронах, в портах,
В мировой паутине, в почтовых мешках…
Этот дом, что проклятьем Разлуки клеймён,
Общежитье Надежд и Любви бастион.
Не хочу с ним сродниться, боюсь, что вдвоём
Мы задержимся в нём и его обживём,
Но сильней во стократ я боюсь, чтоб на слом
Не списался до срока наш временный дом,
Где два года уже в день рождения ты
Полуголой рукой прижимаешь цветы
Там, на фото, с которого всё началось,
Словно током земную ударило ось,
Чтоб с насиженных мест из привычной зимы
В Дом Разлуки с тобой переехали мы.
В тот единственный дом, где кляня и спеша,
О Любви и о Встрече печётся душа.
***
Пока в облака нежилые
Глаза опускает любовь,
Ты катишь по рельсам России,
Ночной проезжаешь Тамбов.
Валютного зелья телега
Имеет в салоне успех,
А я, улетая от снега,
Себя отсылаю под снег,
Под первый, которым в последний
Свидания день крещены,
Едва оторвавшись от летней
Средиземноморской волны.
Забыть ли, как сдержанно плача,
Ты к этому снегу ушла?
Нам долго водою горячей
Его убирали с крыла
И взлёта не дали, покуда
Его не смели с полосы,
А я в это белое чудо
Глядел, позабыв про часы,
Всем сердцем в осаде вопросов,
Стреляющих наперебой…
Ну вот и до первых морозов,
До первого снега с тобой
Добрались – судьбой и погодой.
И снова – отъезд и отлёт.
И жутким оскалом природы
Блестит из-под ног гололёд.
От ударов судьбы, от былого,
От всего, что пришлось пережить,
Может, кто-нибудь и застрахован,
Если рвётся безжалостно нить
И с нуля начинается каждый
Нашей ломкой планиды зигзаг,
Словно сказка со слова “однажды”...
А у нас всё покамест не так.
А у нас всё покамест иначе -
Многоярусный хаос судьбы
То мучительно рядом маячит,
То, врываясь, встаёт на дыбы,
То вовсю голосит из-под спуда,
Так, что шагу ступить не даёт...
Потому-то и кажется чудом
Наш, с кометою схожий, полёт,
Наш, не вровень со многими, случай,
Где под счастьем клокочет беда,
Где легко оказаться падучей
Может милая сердцу звезда.
Твои детские плечи обтянуты чуткою кожей,
Птичий трепет в глазах напряжённой сквозит красотой.
Из купели одной, мы с тобою ничем не похожи,
Отчего ж эта тяга и слов первозданный настой?
Отчего же в душе горьким эхом возникла досада,
Словно молодость кличет с давно опустевших высот,
И мерцает тот город, где нам было встретиться надо, -
Словно тень той невстречи за нами по следу идёт.
Я в тебе узнаю своих давних ошибок загадки.
Я теряюсь от страха из виду тебя потерять.
На последнем витке, где мгновения счастья так кратки,
Очень хочется верить в какую-нибудь благодать.
...Сон нейдёт, дым клубится, и, в кресле своём полулёжа,
Прикрывая глаза, я душою тянусь, как рукой,
К твоим детским плечам, что обтянуты чуткою кожей,
И к глазам, их по-птичьи тревожной дыша красотой.
Пока ещё хватает пальцев,
Чтоб наши встречи сосчитать,
В себе так боязно копаться,
Чтоб не нарушить благодать,
Пока ещё людская скверна
Не кажет свой бесстыжий лик
И всласть поёт простой и верный
И свежий от любви язык,
И нет ни будничной притирки,
Ни затяжных провалов в сон,
И дальше шуток подковырки
Не омрачают общий фон,
Пока совсем не предсказуем
Ближайший вечер, поворот,
Пока последним поцелуем
Душа без устали живёт,
Пока...О, Господи, доколе
Счастливым пленником тоски
Мне сгустки самой сладкой боли
Ещё переплавлять в стихи?
Ну что перед тобою значат,
Как снег, растоплены тобой,
Мои былые неудачи,
Размолвки с не моей судьбой ?
Я не был никогда святошей
И принимая жизнь, как есть,
Взлетал иль тяготился ношей,
Всем сердцем охраняя честь.
И одиночеств чёрствым хлебом
Не день кормился и не два,
И забывал под серым небом,
Как пахнут нежности слова.
Ты, прилетевшая стихами
Встречать нездешнюю весну,
Ты, возвернувшая дыханью
И высоту и глубину,
Не отпускай меня в сплошную
Обидой душащую ночь,
Где ни звонком, ни поцелуем
Никто не сможет мне помочь.
Уйду внезапно - напечатай
Стихи, что выдохнул тебе.
Не бойся ошибиться датой,
В моём родившись декабре.
Не знаю, что успеть дано мне
Ещё пропеть тебе - пускай
Стихи не раз ещёнапомнят,
Как ела поедом тоска
Весельчака и дон-жуана,
Вконец сошедшего с ума,
Когда весна примчалась рано,
Забыв, что на дворе зима.
Как пробил звёздный час над миром
Для двух сердец, открывших вдруг,
Каким нездешним эликсиром
Чреват судьбы их новый круг.
...А роман ещё пишется набело,
Добавляя к портретам штрихи,
Нарушая сюжетные правила
И слова превращая в стихи.
Не старушкой припав к подоконнику,
Не фиксируя вид из окна,-
Крайне скуп он на летопись -хронику,
Лишь одна подоплёка слышна.
Недомолвки, пробелы, отточия
Да загадочный свет изнутри.
Он, душевные силы ворочая,
Косо смотрит на календари.
Словно должен дописан быть к дате он-
Не поспеешь - и делу труба,
Ибо был он обещан издателю,
Что в миру носит имя - Судьба.
Потому -то и пишется набело
Каждый свыше отпущенный миг.
И ни мига себе не оставило
Бытиё, чтоб кромсать черновик
Нерукотворная тюрьма
Навязанной судьбой разлуки...
Любимая, когда с ума
Сойдут, тебя обнявши, руки,
Когда всё скажет немота
Полубезумными глазами
И в миг сотрётся та черта,
Что до сих пор лежит меж нами,
Тогда споёт рука руке
Мелодию прикосновенья,
И, словно в пушкинской строке,
Настанет чудное мгновенье.
И пристальной надежды круг
Замкнётся у меня на шее
Той долгожданной сцепкой рук,
Что крепче нет и нет нежнее.
Тогда, любимая, твоих
Доплавятся сомнений свечи
И будет сон наш на двоих
Одними красками расцвечен.
В раю нас или же в аду
Поселит первое свиданье,
Я с этой женщиной дойду
До самой сути мирозданья.
Я должен, как минёр, найти
Взрывоопасные предметы,
Что нам встречались на пути,
Тая от глаз свои приметы.
Мне надобно найти исток
Необоримой этой тяги,
Что под руку кладёт листок
Курсором меченой бумаги,
И музе открывая слух,
С подреберным сверяясь стуком,
Стучит, как тоненький каблук,
Гонимый ночью и разлукой.
От сердца отвести беду,
Судьбе прощая опозданье...
Я с этой женщиной дойду
До самой сути мирозданья.
Не бойся, не бойся похмелья.
Не "пиром во время чумы",
Не сладко дурманящим зельем
С тобой пробавляемся мы.
С напитками нет аллегорий.
Пьянящая души струя,
Настояна на недоборе,
На горькой траве бытия.
На пагубном несовершенстве,
На бренности сил и надежд,
На тайной мечте о блаженстве
В крови мудрецов и невежд.
И если нам в кои-то веки
Счастливой судьбы лоскуток
Достался, и в нашей опеке
Нуждается жизни итог,-
Не бойся похмелья, прозренья,
Крушенья, обвала... Живи!
Ты - лучшее стихотворенье
Моей запоздалой любви.
Когда проснёшься у плеча,
Как будто и не засыпала,
Подушка будет горяча
И невесомым одеяло,
Глаза расширены в глаза!
На голос телефонной трубки
Откликнуться не смогут за
Затылком сомкнутые руки.
В окошко глянувший Амур
На тетиве стрелу придержит,
А кот проглотит свой мур-мур,
Высокой зависти подвержен.
И только в памяти мелькнёт
Недавний образ океана,
Бессонницы блаженный гнёт
И лепет музы непрестанный.
Не уповай на всепрощенье.
Куда б и как не занесло, -
К себе и к жизни отвращеньем
Любое обернётся зло.
Что толку в логике железной,
Когда её же остриё
Когтит неумолимо, трезво,
Корябает нутро твоё?
И не само ли в том повинно
Прощенье, ведь из–за него
Вихрящемуся злу не видно
В упор - паденья своего?
Да не будет дано умереть мне вдали от тебя
И.Бродский
Да не будет дано…
Всё в одной уместилось строке.
Чем разбавлю первач,
От ожога спасая аорту?
Да не будет дано
самой чистой любви и тоске,
янтарю уподобясь,
диковинкой сделаться мёртвой.
Да не будет дано
подменить богоданную суть
самогоном таланта
в словесном его суррогате
и, хватаясь за воздух,
навеки бездарно уснуть
и тебя не увидеть хоть раз,
хоть и в белом халате.
Да не будет дано
шутнику, тамаде и творцу
сделать старой охотнице
этот нежданный подарок
на последней тропе,
подошедшей вплотную к венцу,
и свечу и струну
обрывая коварным ударом.
Да не будет дано и тебе
под усмешки молвы
ипостасью вдовы
опечатать цветение света
и бесплотный мой образ
беречь от бесстыжей травы,
что травою забвенья
зовут мудрецы и поэты.
До осени голой, до первого снега,
В обычный, рутиною полный, денёк
Взаправду свалиться с далёкого неба
Губу прикусить и нажать на звонок.
Избавить тебя от таможен, вокзалов,
Разбитых дорог и ночных поездов…
До сроков, что сердце твоё предсказало
Тем знаньем особым - без помощи слов.
Я помню, как бьёшь ты от счастья в ладоши,
Легко от земли отрывая себя…
До первых морозов, до первой пороши
Примчаться, свершившимся счастьем слепя.
Я тем лишь и жив на соседней планете,
Что в путь снаряжаюсь и вылета жду.
Примчаться к тебе ещё в этом столетье,
И в тысячелетья последнем году.
Примчаться вконец измочаленным этой
Изжогой с тоской телефонной в груди
И хоть на минуту забыть, что полсвета
Нам снова разлукой грозит впереди.
***
Мои собратья по перу, по духу, по судьбе,
Кормильцы и поводыри блуждающей души,
Кто Бога грамоте учил, и скрипке, и трубе,
Искусству петь и говорить за сущие гроши.
Вам, обречённым высекать лишь собственный огонь,
И расточать свой взгляд на мир дыханием своим,
Не преуспевшим ни в одной из всех земных погонь,
Избрав себе на вкус и цвет грозу, туман и дым,
Вам всем, кому и золотой век - запертая клеть,
Кому не в ногу, но шагать лишь в пятой из колонн,
Я, неуклюже торопясь, спешу запечатлеть
Свой самый низкий до земли и до небес поклон.
Я прожил с вами сто эпох, тьму вёсен, бездну лет
И не был чужд мне ни один из ваших языков.
Мне Бог ни разу не помог, но помогал Поэт.
Целебным зельем был настой из первородных слов.
Примите заверенье в том, что в меру моих сил
С младых ногтей и уж на весь отпущенный мне срок
Бессмертье ваше я берёг, за пазухой носил
И зажигал, где только мог, созвездья ваших строк.
Мне нечего просить взамен - я счастлив лишь одним
Тем, что застал вас на земле и неразлучен был.
И не беда, что я для вас почти что аноним
И дай вам бог, чтоб вас всегда хоть кто-то, но любил.
Телефонных свиданий теплом напоённая стая
Наконец-то в отлётный оформилась клин.
Я на Волгу к тебе в золотой наш зенит улетаю,
В гомон речи родной и берёз, и осин, и калин.
Сколько жизней я прожил с тех пор как сорвался оттуда,
Сквозь железные прутья протиснув худую судьбу?
Сколько раз мне казалось, что вот, улыбаясь, Фортуна
Прямо в руки летит с моей новой звездою во лбу…
Но вернуть беглецу ипостась перелётного птаха,
Но вдохнуть в повидавшего мир этот клич новизны
Ты одна лишь смогла чистотою подспудного страха
За судьбу богоданной, незримой, но сущей весны.
Глянь - звездой бенефиса ушла за кулисы Разлука,
И дождавшись покоя, вкушает его телефон.
Я лечу на восток, чьим оскалом с рожденья испуган,
Я к тебе приближаюсь, чтоб явь узаконила сон.
Что нас ждёт впереди неизвестно ни чёрту, ни богу,
Но была – не была, будь, что будет – я счастлив уже
Тем, что ты позвала, снарядила мне душу в дорогу
И надежду с тревогой никак не помиришь в душе.
Эта книга пропахла твоим табаком.
В.Долина
Эта книга пропахла моим табаком
И моим о тебе говорит языком,
Из бессонниц души возникая.
Эта книга – разлуки родное дитя,
Что живёт за стеной проливного дождя,
Своё солнце увидеть мечтая.
Эта книга обходится без корешка,
Типографскою краской не пахнет пока
И страниц не считает до срока,
Но пахнув табаком в полуночной тиши,
Залетает в окно твоей светлой души
Как за пазуху Господа Бога.
Эта книга растёт, как трава сквозь бетон,
Не заботясь о том, что с ней будет потом,
Лишь бы к свету пробиться руками,
Чтоб, надеждою смутной себя озарив,
Покрывал, разрастаясь, зелёный массив
Ей на грудь навалившийся камень.
Эта книга с твоими чертами лица
Так боится себя дописать до конца,
Не дождавшись средь дальнего края,
Той, во имя которой она родилась,
Чьё дыханье и голос и прозелень глаз
В ней пребудут гореть, не сгорая.
Отвлекись от погоды, забудь,
Как ведёт себя Цельсий за окнами.
Новостей отмирающих муть
Отруби – и да будь они прокляты!
Вынь себя из духовки земной,
Оторви от горелого противня.
Пусть останется всё за стеной,
Чем унылая потчует родина,
Где скр*ся судьба взаперти
Изначально порочного замысла.
Над собою вчерашней взлети,
Чтоб хоть что-нибудь выстроить заново.
Это я, прозевавший свою
В край удачи законную очередь,
Сквозь разлуку тебе говорю,
Заударные рифмы ворочая.
Нет, не «одной из»,
Не наравне с теми.
Сердцу чужда близь,
Принятая в гареме.
Даже когда двух
Звёзд скрещены копья,
Выбор осилит Дух
Образа и подобья.
И попадёт в масть,
И наведёт пути,
Чтобы одной – упасть,
Чтобы тебе – взойти.
Солнцем в ночной Канкун,
Сквозь телефон лучась!
Кончился наш канун.
Пробил наш Звёздный Час.
Помнишь – первый конверт?
Спрятанный в нём прибой?
Это сошёлся свет
Клином на нас с тобой!
Это – календари
Взявшая в плен весна!
Это – «Гори, гори…
Ты у меня одна …»
В телефонном с тобой разговоре
Я люблю очарованный миг,
Когда всех новостей плоскогорье
Облетев, замирает язык,
И не слышен ни довод, ни повод,
Но - секунда! - и мчатся ко мне
Самых лучших на свете три слова
Изо всех, что слыхал на земле.
Смягчены их согласные звуки
Удареньем на “я” и на “ю”…
Тают льды на вершине разлуки,
Когда ты выдыхаешь “Люблю”.
В окне самоубийство солнца,
А не закат во всей красе.
Щербатой бритвой горизонта
Оно взрезает вены все.
В крови ползеркала залива,
Полнеба, билдингов бока,
И в оторопи боязливой
Полуседые облака.
Алеют сумерки зловеще,
Весь мир притихнувший багров,
Как будто из могилы хлещет
Самоубийственная кровь.
Когда горбатый серпантин
Блестит под фарами машин,
Мне мнится голос твой в ночи,
Он молит: “Милый, не молчи!”
А я опять не знаю, как
Разжать тоски моей кулак
И внятной речи торжество
Дослать до слуха твоего.
До пола выдавив педаль,
Несусь в глухонемую даль.
Я берегу во мгле разлук
Тепло твоих прохладных рук,
А свет твоих уснувших глаз
Во мне ни разу не погас.
Какую выбрать из дорог,
Чтоб размотать разлук клубок?
Чтобы одним рывком пресечь
Горбатый серпантин невстреч?
Какие сжечь ещё мосты,
Чтоб у плеча проснулась ты?
Из нашей невзрачной промокшей московской недели
Со всем этим грузом бумажных и прочих хлопот,
Из прорвы холодной постылой дневной канители
В осадок лишь выпал подземный один переход.
Помнишь, солнце в тот день не оставило луж на асфальте,
Золотым куполам ненадолго их блеск возвратив.
Мы устали бродить, но внезапно явился Вивальди
Бесконечно знакомый магнитный скрипичный мотив.
Мы рванулись на звук, под собою не чуя ступенек,
И протиснувшись ближе, увидели весь полукруг
Скрипачей и футляр с невысокою горкою денег,
На зверюшку похожий, которую кормят из рук.
Концертмейстером парень и семь или восемь скрипачек,
Всем едва ли за двадцать, в одежде сплошной разнобой…
Я гляжу на тебя, я люблю, когда дух твой захвачен,
Когда нас на две ноты уже не разнимешь с тобой.
Впереди ещё будет шарманщик в ночной Барселоне,
И с экрана Брассенс, и монмартрский семейный дуэт,
Но сегодня Вивальди в Москве в переходе подземном на склоне
Непутёвого дня наши души выносит на свет.
И подумалось мне, что вот так же мы бродим по свету,
Суетой обрастаем, тупики и непруху клянём,
Но встречаем друг друга, как встретили музыку эту,
И взлетаем в обнимку, одним озаряясь огнём.
Не плачь, не раскладывай карты.
Все дамы, тузы и вальты
Не впишутся в светлые кадры,
В которые вписана ты.
Не бойся ни старой, ни новой,
Какой не разложишь пасьянс,
Пиковой, червовой, бубновой
Не светит и мизерный шанс.
А ты не из этой колоды,
Где всё предсказуемо, нет,
И масти ночной Барселоны
Твой цвет, излучающий свет.
Весь пафос душевной затеи -
С привычной сойти колеи,
Дорог серебристые змеи
Заставить запеть о любви!
И этой верховной заботе
Настолько подвластна судьба,
Что к призрачным прихотям плоти
Она и глуха и слепа.
Соблазны картёжного глянца
От глаз своих грустных запрячь.
Мне незачем в верности клясться.
Сейчас прилечу я. Не плачь.
Я помню всё, но у души влюблённой
С календарём расходится отсчёт.
Свидание с ночною Барселоной -
Наш первый к чуду памятный скачок.
Забыть ли, как в машину мы нырнули
И как себя легко дарили нам
Огнистый веер барселонских улиц
И Гауди неповторимый храм?
Народ с детьми за столиками в полночь
В субботней праздности, и госпитальный двор,
Где скорую - с тобою!- щёлкнуть помощь
Мне благосклонно разрешил шофёр.
Нет, не могу я вылепить стихами
Всю твоего открытья красоту.
Восторгом озарённое дыханье
И блёстки наблюдений налету.
Чужая речь, чужое жизни лоно,
И мы у них в гостях на два часа...
Но не забыть - ночная Барселона
И всё впервые. И твои глаза.
Теперь я знаю каждый угол,
Который смотрит на тебя
Подобьем допотопных пугал,
Разлучный неуют терпя.
Какой не наведи порядок,
Зияет чёрною дырой
Отсутствие родного взгляда,
Того, что дарит сон порой.
И память бродит, опираясь
На фотографий костыли,
А жизнь, негаданно вторая,
Тоскует в сказочной дали.
Как нравится тебе моя любовь?
И.Бродский
Как нравится тебе моя любовь?
Я спрашивал себя, в себе - тебя,
И больше года только телефон
Сердечные отсчитывал нам капли.
Как нравится тебе она сейчас,
Сейчас, когда любое наше фото
Раскручивает видеокассету
Запечатлённой хроники любви?
Как нравится тебе она теперь,
Теперь, когда изгнание из рая
Мы заслужили, кажется, вполне,
Коль даже сны полны одышкой страсти?
Как нравится тебе моя любовь
В том дне, которым болен календарь,
Хоть день ещё не назван и не прожит?
Позволь тебя спросить: вопросом этим
Случалось ли тебе пытать себя
Иль для тебя его не существует?
Я хочу, чтобы ты полюбила
Моих пальцев прикосновенья,
Губ моих нетерпенье и голод
И живую палитру взгляда.
Я хочу, чтоб к тебе отныне
Позабыла дорогу зависть,
Чтобы лучшие наши минуты
Научились тебя выручать.
Я хочу, чтобы все витрины
На манер приручённых зверушек
Пред тобой виляли хвостами
И на руки просились к тебе.
И пускай все поэты мира
Чуть подправят свои шедевры
И заменят в них посвященья
На твоё пресветлое имя.
Исполненье моих желаний
Не изменит лица вселенной,
Но от этой сермяжной правды
Не спешу я впадать в тоску.
Видит Бог, что я не воюю
За прописку в Музее Тщеславья,
Но тебя, как своё творенье,
Как родное дитя, люблю.
В чужеродном гомоне
в даль твою влеком,
я в бесснежном городе
заводным зверьком
тротуары меряю,
в транспорте трясусь,
вылечить Америкой
не пытаясь грусть,
что, к тебе повёрнута
всем лицом нутра,
голосит над вёрстами
с самого утра,
губы не по-здешнему
сердцем шевеля …
Расступись, бесснежная,
тёплая земля!
Ты, во тьме распихивая
сны на грани дня,
из толпы часпиковой
выуди меня,
выкликни по имени
в предпоследнем сне!
За плечи возьми меня
в суетной возне!
Свет мой, святость, свечечка
на таком ветру,
сочини мне весточку
веточкой в цвету.
Я судьбу стервозную
сдюжу, дорулю,
а пока из воздуха
вылеплю “люблю”.
C.У.
От правды твоей не ищу я спасительной ниши,
Кривого ответа на заданный прямо вопрос,
И боли не спрячу в дневное, в ночное затишье,
Врубив никотина на полную мощность насос.
Я бьюсь головою о стенку, к небесному фарту
Взываю, а страхи растут между тем, как грибы.
Ты душу открыла вчера, как последнюю карту,
На карту поставив итоги любви и судьбы.
Что держит нас вместе по разные стороны света,
Прикрученных к месту железным канатом нужды?
Кто души обрёк воспарить телефонным дуэтом,
А руки связал в истомившейся страсти жгуты?
Нет, всё, что угодно, но только не литературой
Хотела душа воплотиться в полёте к тебе,
Ведь пуще разлуки привычка - вторая натура-
Пугала её, как пята Ахиллеса в судьбе.
Не этим ли страхом рекорды расходов побиты,
Нарушен баланс биоритмов и бденья, и сна?
Никто не спасёт нас от дикой сердечной обиды,
Какою бы вечной пока не казалась весна.
И ночь прилетает, как будто летучие мыши
Всей стаей кружат с омерзительным писком у глаз.
И нет у души ни щита, ни спасительной ниши,
И сон твой звонком телефонным прервётся сейчас.
Говорят - у счастливой любви
Нет лица своего и портрета.
Так похоже поют соловьи
Всей земли - ни единой приметы
Не найдёшь, чтобы нотой какой
Отличался один от другого.
Что же делать счастливцу? Не пой!
Для тоски береги своё слово.
Для измены. Разрыва удар
Отзовётся в душе непохоже.
Ну а как же счастливый Ронсар,
Что влюблённым всю жизнь свою прожил?
Это враки, что только отказ,
Плод запретный и терпкие муки
Приводили поэтов в экстаз,
Превращаясь в бессмертные звуки.
Не увидит лишь только слепец
Или циник, что и в эйфории
Не похож он, Кассандры певец,
На себя же - с Еленой, Марией.
Или жизнь окрестивший сестрой,
А стихи - соловьёв поединком,
Не менял свой словарь и настрой
По любовным блуждая тропинкам?
Я б хотел, чтоб в стихах, как с холста,
Где грунтовкой - надежд благородство,
Воссияла твоя красота
Первородством портретного сходства
.
Мне хочется к тебе на грудь.
Полдня сижу над этой строчкой
И мучаю себя отсрочкой.
И спать хочу. И не уснуть.
Мне хочется к тебе на грудь
Прилечь, упасть, припасть, прильнуть
Своей гудящей головою,
Что, словно дерево листвою,
Не успевает отдохнуть.
Мне хочется к тебе на грудь
Слететь, сбежать, угомониться,
Запрятаться, забыть все лица,
Пыль суеты легко стряхнуть,
От всех и вся освободиться.
Мне хочется к тебе на грудь,
Где суждено мне воплотиться,
Себя не растеряв ничуть,
В то чудо, чей начертан путь.
Мне хочется к тебе на грудь
Всё выдохнуть и всё вдохнуть
И всю тебя тебе вернуть.
Мне хочется к тебе на грудь.
Иссяк запас Творения?
Где шёпот? Где набат?
А сколько нужно времени,
Чтоб вызрел новый бард?
Повсюду дыры чёрные
И страх, и неуют.
Что музы обречённые
На пустырях поют?
«Смежили очи гении»,
Их свет идёт на спад.
А сколько нужно времени,
Чтоб вызрел новый бард?
Под крышкою, придавленной
Державною пятой,
Лишь тайно и затравленно
Дышали красотой.
Был сургучом и патокой
Законопачен мир,
Но жил за каждой пазухой
Какой-нибудь кумир.
Теперь младому племени
Дано с лихвою карт.
Но сколько нужно времени,
Чтоб вызрел новый бард?
Здесь, в подлунной, где всему положен
Неизбежный знаемый предел,
Где снабжён шагреневою кожей
Каждый, кто войти сюда посмел,
Где так редко убегают тленья
Разума созданья и души,
Где поныне цену вдохновенья
Знают палачи и торгаши,
Кто нас наградил беспечным правом
Ликовать и хохотать, любя,
Без монастырей и без уставов,
Вслушиваясь лишь в самих себя?
Кто нас там хранит от всех оглядок
И закрыл глаза на то, что мы
Нарушаем мировой порядок
Вспышкой духа в душегубке тьмы?
Кто избрал нас, никаких скрижалей
Не вручив, негласно поручив,
Чтобы мы здесь Вечность отражали,
Продевая сквозь слова мотив?
Иль, по сути, никому на свете
Дела нет до наших пирогов,
Ведь к словам, родившимся в поэте,
Ни ключей не сыщешь, ни оков?
Но для их свободы - небесами
Тленной плоти награждён приют,
Не в пример священному писанью,
Где за буквой пряник или кнут.
На скамейке ночной, где звезда на фонарь,
Как красотка, глядит свысока,
Я курю и пытаюсь души календарь
Ворошить - от виска до виска.
Безмятежно деревья пустеют в ночи,
Смертоносную осень снося.
Я, к себе самому потерявший ключи,
По сгоревшей судьбе колеся,
Вспоминаю концовки забытых стихов,
Имена, отголоски, черты,
Искаженные временем лица грехов
И обид сквозь туман суеты.
Холодок отчуждения, иней и гарь
Черных дыр подъедают бока.
Холодеет скамейка. Звезда на фонарь,
Как красотка, глядит свысока.
Клубок людских противоречий,
Уродства ямы бытовой
Наваливаются на плечи
И я бреду полуживой
Сквозь этот город суетливый,
Не замечая в нем красот
Ни зелени, ни глаз счастливых,
Ни очагов чужих забот.
Власть серости на белом свете
И пошлости, и старых схем.
О, только б никого не встретить
И не заговорить ни с кем.
Бреду - во взгляде свет потушен,
А мыслей путается нить,
Как-будто собственную душу
Несу куда-то хоронить.
Как и все, я не знаю своей окончательной доли
И, прижатый к нулю, и от мира так резко уйдя,
Я живу на стихах, как сердечники на валидоле,
Моих давних кумиров миры наобум бороздя.
Так от хилого света чужбины поблекли страницы!
Так подернулись тиной и память, и свежесть, и вкус...
Но любовью на круги своя эти книги, и строки, и лица,
И лета молодые в опальном сияньи искусств
Возвращаются! Милая! Словно подземные реки
Животворного солнца с дождем ощутили всевластный призыв,
В твои русла, стремглав, потянулось все то, что навеки
Чистым золотом заживо жизнь погребала в архив.
И своя от любви закипела словесная брага,
И свои из нее родились и пробились ключи,
И священнейшим трепетом снова прониклась бумага,
И душа превратилась в живое подобье свечи.
Смотришь на открытки в свете чистом,
А вопросы задаёшь судьбе.
Лицевая сторона - туристам,
Но обратная - одной тебе.
Так весь мир безлично адресован
Всей своей прижизненной толпе
До тех пор, пока не вспыхнет слово,
Сказанное одному тебе.
Стихи мои, скоропись - исповедь,
Лавровых забот лишены.
Словесных поделок изысканность
Страшнее любой тишины.
На ярмарке новые выкройки,
Галдёж ненасытной толпы…
Стихи мои - тихие выкрики
От боли в аорте судьбы.
Разлук дневниковые записи,
Открытки и письма, звонки,
Но зависти чёрные завязи
Не сыщут в них даже враги.
Всю жизнь под обложку не собраны,
Вдали от похвальных клише.
Стихи мои все адресованы
Одной лишь любимой душе.
Въедливым дымом вот уж который конверт пропах,
Отгородившись от плещущей в окна весны.
Я так давно живых цветов не держал в руках.
Будням затёртым нечем кормить мои сны.
Только любви ещё не затвердел янтарь.
Мошкой ещё трепыхается в нём душа.
Где-то в подспудье щемит пролетевший январь,
К сердцу приставив негнущийся кончик ножа.
Превозмогая сомнений твоих тишину,
Горько сутулясь под ношей надежд и тревог,
Ламп не гашу и, спиной повернувшись ко сну,
Выбрать пытаюсь козырную карту дорог.
Кто я и что я, и кем я тебе прихожусь?
Как мне расправиться с этой таможней судьбы?
Близится день, когда не в телефон расскажу
Всё, что не знают ещё провода и столбы.
И на скале, замкнувшей зыбь залива,
Судьбой и ветрами изваян профиль мой.
М. Волошин
Эти складки земли я запомнил ещё с Коктебеля.
Эти волны холмов, словно давнего бунта следы.
Четверть века назад в первый раз в день последний апреля
этот подвиг природы сквозь призму отдельной судьбы
я увидел воочью, поднявшись к могиле поэта,
Ханаанский пейзаж мне открылся с горы Енишар.
Не вчера ли вот здесь завершилось строительство Света,
сотворение мира - чудотворства начало начал?
Я промчался один на своём драндулетике старом
сквозь чужую страну, сквозь толпу первозданных холмов.
Так похожи они, только нет среди них Енишара
и волошинский профиль единожды без двойников
был изваян судьбой из чернеющих скал Кара-дага,
И навряд ли ещё раз свидания с ним я дождусь…
Я живу у холма, где к стихам не привыкла бумага
и не знает никто ни единой строфы наизусть.
Но с утра пред глазами такие живут акварели,
и стихией морской так насыщены воздух и свет,
что развяжется в памяти сам узелок Коктебеля,
где Господь наяву перед нами предстал как Поэт.