Игорь Лавленцев
ТАКОЕ ЛЕТО
В.Л.
Рассыпается гитара
Перебором измельченным.
Я не малый,
Ты не старый,
Жить - живем,
Чего ж еще нам.
Хочешь выдам огневое?
Раскручу «венгерку»,
Хочешь?..
Что-то зябко,
Ветер воет.
Что за лето…
Что за ночи…
Пораздали за день жару,
Мы не жадные ребятки.
А теперь молчим на пару,
Делим поровну остатки.
Не впервой сия проруха,
Перемелется,
Растает.
Спать пора.
В бутылке сухо.
За окном уже светает.
Что таится за рассветом?
Соберутся тучи,
Или
Завтра снова будет лето?
Мы вчера перегрустили.
Были в разных переулках,
Пили разную отраву.
Пели тихо,
Пели гулко,
Ты с друзьями,
Я с оравой.
Ты надежду
Я невесту
Со слезами провожали.
Что обиды наши весят?..
Бабка окна занавесит,
Чтобы мухи не жужжали.
ЖЕНСКИЕ ПЕСНИ
Олге М. за чудный голос
1
Ты пришел из снов
Туманных низин,
Из глухих болот,
От горьких осин.
Выплыл белый ворон,
Отрок седой
И сказал - пусти на постой.
Не кивнула - да,
Не ответила - нет.
Сам вошел ты в дом,
А туман вослед.
За слезой слеза
Со свечи текла,
И скулил мой пес из угла.
Глянул глядючи,
Прошептав - краса,
Взглядом пыли дорог
В душу - не в глаза.
Попросил вина,
Мне налил полней
И устало выдохнул - пей.
Чашу горькую -
Перелей края
Руки подняли,
Воля не своя.
Билось сердце,
Билась в небе луна,
Бились звезды в раму окна.
Наплыла, как сон,
Золотая мгла,
Голова твоя
Мне на грудь легла.
Стены канули,
В ночь из полночи рос
Дивный сад левкоев и роз.
На цветах меня
Укачивал ты.
И не мялись
Подо мною цветы.
И стекала ночь,
Как нитка по шву,
Алым цветом
В зелень-траву.
Ты пришел,
Ты прошел,
Ты ушел навсегда.
Ветер поднял пыль,
Не оставив следа.
Ты оставил боль,
А покой мой унес,
И завыл мой преданный пес.
Где ты, нежный ворог,
Сумрачный друг?
Я одна,
И только стены вокруг.
Стены сна
Длиною в тысячу лет.
За стенами -
Стылый рассвет.
2
По воде рябят
Купола да звонницы.
Облака на дне
У реки бессонницы.
Берега печали,
Острова тоски,
Да борта у лодки
Над водой низки.
Не мани меня в челн
В плеске сумрачных волн
Слышу плач разбитых сердец.
Не за счастьем плывешь,
Не за счастьем зовешь,
Полуночный гребец.
Шелест камыша,
Да луны сияние.
Вот уж близко он,
Ближе, чем дыхание.
Опадают звезды
С весел в небеса.
По душе - остуда.
По траве - роса.
Не уйти от глаз
Цвета снега талого.
Как нежна ладонь
У гребца усталого.
Над землею тени.
Боль, как ночь, проста.
До челна - ступени.
До судьбы - черта.
Я сойду к тебе в челн.
Не понять в плеске волн,
Где начало пути, где конец.
Увези меня вдаль
За тоску, за печаль,
Полуночный гребец.
ОПЫТ ЛИ...
Опыт ли собственный,
Чей-то завет:
Верить в приметы -
Плохая примета.
Маешься в зоне сплошного навета,
Не напасешься готовых примет.
Не наживешься, ветров не любя,
Не возликуешь от радости к сроку,
Как от умения зряшного, проку -
Ни для кого-нибудь,
Ни для себя.
МОЛИ - НЕ МОЛИ...
Моли - не моли,
А ветер по полю - воем.
И крылья твои
Сломали ветра над полем.
Скитайся себе,
А в осень пути жестоки.
Что проку в мольбе,
Ужо не приминут сроки.
Окольный певец,
Полыни и ржи вкуситель,
Прознает Отец -
Кто дола,
Кто неба житель.
Он вспомнит тебя:
О, мой терпеливый сыне!
Он молвит, любя:
Довольно с тебя полыни,
Ты пожил в трудах,
Всей отчею болью болен,
Ты спел о годах
Порушенных колоколен,
Ты ныне со мной,
Зане настрадав покоя...
В сей год ли,
В иной
Пребудет с тобой такое.
Покуда ж бредешь
Во дню по забытым селам
И песни поешь
Все больше о невеселом.
Такая уж, видно, выбита
В небе мета:
Покуда вся боль не выпита,
Быль не спета.
ЧЕРНЫЙ ТУРМАН
Черный турман -
Дух летучий,
Голубь - аспид,
Голубь - грач,
Под малиновою тучей
Я не плачу,
Ты заплачь.
Под малиновою тучей...
Что за ересь?
Что за блажь?
Не размыть слезой падучей
Цвета ягоды мираж,
Не постигнуть,
Крыл не мучай,
Мной очерченый вираж.
Черный турман -
Дух летучий.
УЧИТЕЛЬ
Светлы будни и пути,
Дни исполнены веками,
Где учащему идти
До поры с учениками.
Пусть вовек не Иисус,
Но сиянию подвержен,
Коль тщеславия искус
Вразумляющим отвержен.
Лик его почти что свят,
Путь его отчасти млечен.
Пусть не будет он распят,
Будет иначе отмечен,
Но заведомо вослед
Сонаправленною метой.
На сердца проливший свет
Не минует чаши этой.
Не минует вопреки
Тривиальности ученья.
Не скостят ученики
Ни измены,
Ни забвенья.
Вот еще на одного
Рать былая поредела,
Будто в полночь
У того
Гефсиманского предела.
И споткнувшись на азах,
Новой мукою обяжет
Тот,
Кто кается в слезах,
Тот,
Кто петлю молча вяжет.
СОН
Вольно тебе, Берта,
Во сне улыбаясь,
Какого-то странного видеть поэта,
Который,
Почти что земли не касаясь,
Бредет по пространству
Усталого лета.
И ветер -
Одежды его развевает.
И крылья -
Плащом опустились на спину.
А ты и не знала,
Как дождь размывает
Судьбы позолоченную паутину.
В ночи тополя
Наливаются воском,
Ужо запылают
Багряные свечи.
Покуда же листья шуршат подголоском
О том,
Что веселая смерть
Недалече.
А он уже там,
Где зеленые горы,
Где тучи лежат по долинам стогами.
А ты и не знала,
Что мерить просторы
Гораздо удобней
Большими шагами.
Ах, милая Берта,
В дыму пробужденья
Не нужно жалеть
О витии крылатом.
Он нынче на млечном пути восхожденья -
По самому краю
Лихим акробатом.
Смотри,
Что творит
Укротитель сонетов!
Бедовое чадо
Рисковой натуры!
А ты и не знала,
Что лучших поэтов
Господь забирает к себе в трубадуры.
Колыбельная
Полно, Берта,
Не плачь,
От твоих полуночных обид
Замирает душа,
Голубиные плечи сутуля.
Все равно не поверит твой прадед
Матерый хасид
В то, что годы любви
Уместились в неделе июля.
Не печалься,
О, Берта!
Обещано было всерьез,
Все сокровища лета
Твои навсегда,
Без обмана:
Лепестки из букетов
Бордовых и палевых роз
И венчальное платье
Из клочьев речного тумана.
Не грусти,
Эти слезы
Достойны бесценных оправ,
Самоцветы царей рядом с ними -
Унылые тени.
Помани,
И я ринусь,
Сломавший клыки волкодав,
До рассвета лизать
Остроуглые эти колени.
Не сердись,
Посмотри,
На тебя проливает свой свет
Рой галактик пугливых,
Туманностей ближняя стая.
Звездной их канителью
Длиною в три тысячи лет
Обовью эти бедра,
Все тайны твои покрывая.
Улыбнись,
Через час,
За двенадцать минут до зари
Пронесется по небу
Веселая фата-моргана,
То видений Баюна
Волнующее попурри,
Иль явь,
Что бредет под рожок
Козлоногого Пана.
Спи же,
Сон твой храня,
Я замру,
Словно сфинкс,
На века.
Лишь любить тебя вечно
Мне, Берта,
Увы, не по силам.
Как же, Берта,
Ладонь твоя невыносимо легка...
Продыши мне проталину
В сердце,
Как сумерки, стылом.
Легкий вздох...
Елене Е.
Легкий вздох мой,
Поведанный мне одному.
Теплый свет
В остужающем мраке суккубы.
Улыбнись,
Я иначе вовек не пойму,
Что прошепчут твои своевольные губы.
Мне улыбка твоя,
Как забытый цветок.
Ни названья,
Ни облика:
Тающий запах
Зверь полуночный - память,
Грызя коготок,
Нежно держит в мохнатых,
Мозолистых лапах.
Голос твой -
Серебра колокольного нить.
Взмах ресниц -
Тень крыла золотой нимфалиды.
Улыбнись,
Я не вспомнить хочу,
Но забыть
Чьи-то давние слезы
Жестокой обиды.
Дева,
Девушка,
Девочка -
Чаянный грех.
Как вы с нею похожи
Печально и странно.
Как прощала она
Обжигающий смех,
Неумелость любви
И сноровку обмана.
Юность глупая -
Пуля, рогатина, нож...
Не помянешь,
Иными усладами меря.
Улыбайся,
Прошу,
Без нужды не тревожь
До поры всю тревогу забывшего зверя.
БЕРТА
Влажный сад,
Мой влажный самый.
Берта с ветреною мамой.
Трав и листьев кутерьма,
Не своди меня с ума.
Сад с кустами роз и ягод.
Папа в Гарварде у них
За чертою будних тягот.
Влажный сад
Лилов и тих.
Сад лиловый,
Самый нежный,
Листья с запахом волос.
Мама Берты -
Сон мятежный,
Ангел жажды,
Демон снежный.
Папа Берты -
Гордый росс,
Бог славистики востока.
Маме Берты -
Одиноко
Под тягучей тенью слив.
Жадно трепетное око.
Шмель воинствен
И пуглив
На уста мои садится.
Птица мама,
Ночь синица,
Склюй тревожного шмеля.
Сад мой -
Влажная земля.
Берта-роза,
Дай напиться
С лепестков твоих росы.
Жизни бренные часы
Пробуди желанья спица.
Берта,
Ком небытия,
За тобой вспорхну и я
С ветви сумрачного сада
В даль безоблачного ада.
МНЕ НЕБО БЛИЖЕ...
"...Мне небо ближе,
Чем стихи,
Мне дерево дороже слова.
Что слово?
Полая полова.
Стихи -
Подобье шелухи.
Не мех,
А смех потребен лисий,
Отогревать мечту в трудах.
Я раб в годах.
Я бог в садах!
Не Саваоф,
А Дионисий!
И пенный ковш цветочной браги..."
Он пил,
И взгляд его светлел
Наискосок от ЦДЛ,
И я завидовал бродяге.
Акварель
Акварель,
Капель,
Свирель -
Не слова,
А просто звуки.
Перезвонами разлуки
Начинается апрель.
Будто лета и зимы,
Полусвета,
Полутьмы,
Тьмы и света,
Или,
Или
В самом деле - сна и были.
В самом деле - облака
Солнце в небе раскачали.
И разлука так легка,
Будто песня о начале.
МАРТ
Дворник вышел из ворот.
Солнце медленно встает,
Мглу предутреннюю крошит,
Будто старый талый лед.
Дворник хлопает в ладоши,
Тополя пылят порошей,
Галки бешено кричат,
Облака на север мчат.
Был ли молод...
Был ли молод он?
Что за вопрос...
А иначе откуда шрамы.
Будто вычертил их мороз
Меж лучами оконной рамы.
Чтобы в старости не забыл,
Как обижен,
Кого обидел.
Тот, что по сердцу - ненавидел.
Остальные - кого любил.
Радио "Ностальгия"
Не забыть!
По дорогам страны
В те года
Я водил большегрузные автомобили,
И читал гримуар тамплиеров,
Когда
И сиделые вороны волю любили.
Словно свыше дарованный гелеозлак,
Зрела бодрость союза
Души и дыханья,
И воззрение мира румянилось,
Как
Бронзовеет на вертеле
Ножка баранья.
Жизнь моя!
Цеппелины подобьем медуз,
Боевые флотилии аэропланов
Уплывают
В бездонный Советский Союз,
Отразясь в синеве
Четырех океанов.
Я один –
Сединой возгордившийся волк –
Слышу голос зари:
То ли явь,
То ли морок,
То ли блюз,
То ли свинг,
То ли рок,
То ли фолк…
Мимо!
Мимо!
То крыльев неведомых шорох.
Судьба в глаза...
Судьба в глаза бросает весело
Крупинки горького песка.
Мое земное равновесие...
Моя небесная тоска...
Не обрету иного чаянья,
К иному берегу приплыв.
Мое счастливое молчание...
Мой нерастраченный порыв...
Сквозит прохлада одиночества
Над веками моими вновь.
Мое заветное пророчество...
Моя запретная любовь...
Я забытый...
Я забытый всеми грешник,
Помышляя о весне,
Сколочу зимой скворечник
Не потехи ради
Не
Для забавы,
А для дела:
Чтобы занял сей дворец
Из далекого предела
Возвратившийся скворец,
Не мастак крученых трелей
При полуночной луне.
У него для дальних целей
Нечто вызнать надо мне,
Различить, доверясь звукам,
Сквозь мелодию и тон,
Как по каменным излукам
Катит гулкий фаэтон,
Что за крики полнят кроны
В апельсиновом саду.
Как заморские вороны
Кличут недругам беду,
Как зовет по следу стаю
Седогривый ближе к маю
Приключенческий роман -
Не троллейбусно-походный,
Коммунально-типовой,
Не учебно-обиходный,
А волшебно-путевой.
Венок сонетов
Елене Е.
1
Ткача небесного рядно, -
Уток желанья на основе
Твоих страстей по Казанове, -
Плети, терпенья волокно.
Когда обмякнет твой живот
В пяти парсеках надо мною,
Со стоном упадешь спиною
На домотканый небосвод.
Какая грубая постель...
Какая нежная работа
Для тел, исполненных полета.
Как золотую канитель,
Глотая след твоих петель,
Мерцает звездная зевота.
2
Мерцает звездная зевота
В глазах, что смотрят на меня,
Ночное небо заслоня
На треть земного оборота.
Твой голос криком на истоке,
Сорвавшись с губ, почти затих
В полудыханье от моих,
Шепча бесстыдные упреки.
Брани, моя земная треть,
Не позволяя замереть
На пике праздного расчета.
В провалах нечета и чета,
Изнемогая впрок и впредь,
Томи, начальная забота.
3
Томи, начальная забота:
Не отрывая губ, найти
Все сокровенные пути,
До бугорка, до поворота...
Но исподволь, неотвратимо
Меня рука твоя сама
Влечет от холма до холма
Нежней сандалового дыма.
С вершин и пропасти на дно.
Какие вольности маршрута!
Как упоительно и круто!
Как нам предопределено
За каждым всполохом салюта
Шептать в полуночи одно...
4
Шептать в полуночи одно,
От хрипа странствуя до стона,
Устами вечного Ясона,
Ища заветное руно...
Довольно! Вышел срок пути
И созерцания ландшафта.
Измученного аргонавта
В одну из гаваней впусти.
На запад или на восток -
Движенье суетное трудно.
Прими томящееся судно,
Уйми блуждающий поток.
В ближайшей бухте безрассудно
Возникни, судорги глоток.
5
Возникни, судорги глоток,
Концом сугубого деленья
Фигур и линий вожделенья,
Снимая простыни листок.
Продли, срединная черта,
Зеркально вогнутые плечи,
Сосков оплавленные свечи,
Полуовалы живота.
Ты вся симметрия! Но вот
Изъян зеркальной анфилады -
Алеет родинка наяды
Обочь налево и вперед
Черты, что слиться не дает
Губам надежды и прохлады.
6
Губам надежды и прохлады
Всей немоты не превозмочь,
Когда оближет тихо ночь
Остатки розовой помады.
Зовущих губ табу и вето -
Улыбкой запертая цель.
Любви точеная свирель,
Их дуновением согрета.
Еще роняет теплый звук,
Итожа бурные каскады.
Повремени, постой, не надо...
Движеньем полусонных рук
Продлись свирелевый испуг,
Как часть ничтожная награды.
7
Как часть ничтожная награды,
Над головой твоей кружат
Полыни горький аромат
И дым сиреневой услады.
Грудей наполненные кубки
Томит брожения дурман.
На бедрах спит речной туман,
Бортами сталкивая шлюпки.
Но запах, что таит цветок...
Так пахнет луговое лето,
Когда впитав дождя поток,
Роса парит в лучах согрета.
Неповторимая примета
Тебя, мой близкий локоток.
8
Тебя, мой близкий локоток,
Не укусить пустым упреком.
Мираж над воспаленным оком
Гораздо более жесток,
Чем мрак пустыни. В тишине
Истома сна усталым пленом
Над исцелованным коленом
Тоской, тревогой, болью мне...
Соперник мой, как цепок он, -
Отлив за милю до причала.
Но лишь коснусь, и застучала
На шее жилка в унисон
С моим дыханьем. Прерван сон!
Недостижимое начало.
9
Недостижимое начало -
Волнений суетных сосуд.
Лишь обозначен тяжкий труд
Для рук, сорвавших покрывало.
Навстречу новые колени,
Едва одни раздвинуть смог.
Постой, мой милый осьминог...
На окнах розовые тени
Торопят медленную тьму.
Поддайся, яростная нимфа,
Эпитет мой, нагая рифма!
Мне не по силам одному
Движенье пламенного ритма
Непостижимое уму.
10
Непостижимое уму
Желанье перевоплощенья.
Ты - жрица духа превращенья,
Подобна духу самому.
То плод, сомненьем налитой,
То блажь в бесплодных уговорах,
То храм на четырех опорах
Неодолимо золотой.
Аркады, портики, консоли...
Кто зодчий этой сладкой боли?
Ты сам ночной творец всему
Сооруженью своему, -
Ответит сердце поневоле.
Душа постигнет - почему.
11
Душа постигнет, почему
Теряет тело равновесье,
Стрелой вонзаясь в поднебесье,
В заоблачную кутерьму.
И вниз вершиною скалы,
Опережая камнепады.
Всепроникающим торнадо
Будя подземные валы...
В безумном грохоте обвала
Прижмешься, обовьешь меня
Змеей... И, вечность оброня,
С улыбкой вспомнишь, как бывало,
Нас от погибели храня,
Шмелем бессонница жужжала.
12
Шмелем бессонница жужжала,
Бессонный маялся летун,
Крылом касаясь тонких струн,
Поющих: - Мало, мало, мало...
Мой музыкальный полиглот,
Мохнатый труженик не в силах
Всех струн твоих коснуться милых
За беспосадочный полет.
Он просит отдыха устало,
Басоголосый ариэль.
Но как манит все та же цель!
Едва угаснув, плоть восстала,
И вновь кружит тревожный шмель,
Топорща ноющее жало.
13
Топорща ноющее жало,
Судьба накаплет терпкий яд
Отнюдь не каждому подряд
И вовсе не кому попало.
Как мимолетно, без запинок
Ночь прожила свои права.
Еще видны едва-едва
Следы твоих тугих резинок.
Еще видны... Как скоро, смутно!
Судьба и ночь виной всему.
И счастья полную суму,
И смерть суля ежеминутно,
Судьба и ночь пройдут попутно
В тоске по телу твоему.
14
В тоске по телу твоему
Я расплету лучи восхода,
Сорву руками с небосвода
Рубиновую бахрому.
Я плечи обовью и грудь
Твои, и ниточкой доверья
По нежной грани подреберья
Дальнейший обозначу путь.
Сплетенье лона, ног слиянье
Тройной каймой обведено.
Ты вся сияние в сиянье,
О! Как божественно оно,
Твое нагое одеянье -
Ткача небесного рядно!
15
Ткача небесного рядно -
Мерцает звездная зевота.
Томи, начальная забота -
Шептать в полуночи одно:
Возникни судорги глоток
Губам надежды и прохлады,
Как часть ничтожная награды,
Тебя, мой близкий локоток.
Недостижимое начало
Непостижимое уму.
Душа постигнет, почему
Шмелем бессонница жужжала,
Топорща ноющее жало
В тоске по телу твоему.
Февраль на уставшем...
Татьяне Т.
Февраль на уставшем покрове
Лежал,
И спешила весна
Попыткой смешения крови
В желании боя и сна.
Я знал,
В этом ты виновата,
Что быль и продленье ее,
Звучавшее витиевато,
Взрастили меж нами былье,
Захлопнули двери навета.
Я знал,
Подбирая ключи:
Ты - сон мой,
О, ангел рассвета!
Ты - гнев мой,
О, демон ночи!
Я знал
До предельного срока,
Я верил вне сроков,
Когда
Уже для иного истока
Моя проплывала звезда,
Незрима в заоблачной круче,
Когда уже чувствовал я:
Не бой и не сон моя участь,
Смирение - доля моя.
Стирал я последние маски
Вдали от объятий и склок.
+Спасет тебя черная ряска+, -
Шепнул мне из облака Блок.
Не по волнам...
***
Не по волнам,
По ледку
Через стылую реку...
Подмигнет возница маленький,
Тронет шелковые вожжи,
И рысцою
До проталинки...
Все там будем -
Кто-то позже,
Раньше кто-то -
Эка разница...
Не умрет ли,
Суть вопроса,
Боль души моей -
Отказницы
В праве петь сладкоголосо.
А что за боль в душе держу,
Я про это не скажу.
ТАМБОВСКИЙ ВОЛК
Волк одинокий,
Заречной чащобы ведун,
Дух или брат,
Или я это с волчьей повадкой
Слушаю голос сосновых подветренных струн,
К избам села полуночного выйдя украдкой.
Ветер да мрак,
Ни звезды, ни свечи у окна.
Воем протяжным не выдуть проталину в небе.
Тихо в селе,
Но не миром полна тишина.
Отзвуком боя
Сквозь горькую думу о хлебе,
Дымом
Сквозь вздохи молодушки из под венца,
Ржаньем далеким
Сквозь плач старика на полати.
Войско лесами идет
Через ночь до конца.
Где тот конец,
У погибели иль благодати?
Вышли на поле по склону,
Минуя овраг,
Скоро да молча
Без роздыха, без остановки.
Я наверху, на холме,
Я вам нынче не враг.
Путь наш един,
Да не вскинется дуло винтовки.
Войско и время
Навстречу полярной звезде
Канули.
Поле и лес в запустении новом.
Бродит лишь волк одинокий по-прежнему,
Где
Сосны, как струны,
Гудят на ветру под Тамбовом.
ВАНЯ ХЛЫСТ
По недосмотру всевышнего зрака
Палец погрызла шальная собака.
Плачет юродивый хлыст:
Свет твой изыдет с равнины востока.
Милость твоя не по мере жестока.
Крест твой высок и лучист.
Господи, души не тронь человечьи.
Бродят двуногие псы по заречью,
Будят от пахоты рать.
Вышел из стаи блудливый приказный,
Плюнул в глаза мне слюною проказной
И не велел утирать.
Пенятся, пенятся тяжкие слезы,
Ржут в зеленях воровские обозы,
Сеют дорогами рожь.
Лошади - пулю в жеребое брюхо.
Лисы дерут лошадиное ухо,
Сыт и похмелен скулеж.
Водит ли отрок по грифелю мелом,
Вороны ль по снегу...
Черным да белым
Переметало судьбу.
Красное - ягода в колотом блюде.
Отроковице истыкали груди,
Кровью поить голытьбу.
Звездочки на небе -
Гвозди с распятья.
Полноте, полноте, гневные братья.
Вечер морозен и тих.
Звезды во лбу из малиновой жести...
Оборони от безжалостной мести
Лбы неразумные их.
Зябко и голодно,
Дышится еле.
Дай отогреться в небесной постели.
Господи, я ли один...
Тает в тряпицу гноящийся палец.
Плачет в кустах неуемный скиталец
Ваня, купеческий сын.
Зимние стансы
Лебединой не зарь красоты,
Не замай соболиные брови...
Не на пользу пустые мечты
В заметаемом снегом Тамбове.
Крепкий чай
Да дешевый табак -
Утешайся,
Любезная муза.
Вдохновенье пошло за пятак
"Дубликатом бесценного груза".
Упоительное ремесло -
Из безветренных снежных парений,
Из метелей,
Метущих зело,
Ткать полотнища стихотворений.
Среди множества зимних утех -
Лишь одна болевая потреба.
Это миг,
Это вдох,
Это снег
В миг усталого выдоха неба.
Что за снег
В черноземной глуши!
Тяжелей
Каждый век,
Раз от раза
На безлюдье печальной души
И на ветках печального вяза.
Ни тоску...
Ни тоску не лечат,
Ни тревогу
Эти вопли галок и ворон.
Оседает солнце понемногу
В сучья стылых липовых корон.
В области закатного предела
Пламенеет небо декабря.
Ни души,
Ни разума,
Ни тела
Не согреет зимняя заря.
Не расцветит прожитую долю
Алая закатная гряда.
Улетает вдаль по белу полю
Птичий крик
На версты,
На года.
Черных крыл несчитанные тыщи,
Солнца обезноженного шар,
Липы на завьюженном кладбище
Да пожар,
Негаснущий пожар...
Не пометить вымученным словом
Этот мир
Не дальний,
Не чужой.
Бьются галки в полыме багровом
Над кривой кладбищенской межой.
Стынет гомон,
Колется,
Дробится.
Мечется шальное воронье.
Полно,
Обезумевшие птицы,
Славить одиночество мое.
Незаменима и добра...
Незаменима и добра
Обычных дров земная участь:
Хранить кого-то до утра,
Гореть, не плача и не мучаясь,
О приближении весны
Мечтать в ночи кого-то ради
Слагать безоблачные сны
Для ученической тетради,
Простую истину тепла
Носить по выстуженным хатам,
Когда, на плоскости стекла
Играя инеем мохнатым,
Сулит морозная луна
Неискушенному в надежде
Судьбу, невиданную прежде,
Хотя бы в долг
И не сполна.
Песня
Без метели дни бедны,
Утомительны досуги.
Дотяну ли до весны
Без метели да без вьюги?
Ах, боюсь не дотяну,
Во спокойствии погину.
Виснет иней паутиной
На гитарную струну.
На отраду ль, на беду
Белы струны отогрею,
И затею, заведу
Развеселую затею.
Заманю издалека
На гитару голос вьюги
Упоительные фуги,
Веселее гопака.
Не найти заглавный звук
Средь музыки прихотливой:
То ли сердца перестук,
То ли ветра переливы.
Не наслушаюсь сполна.
Разгуляйся ради Бога,
Ненадолго, на немного,
А потом свети, луна,
Успокаивай потом,
Убаюкивай, погода...
Мне все это нипочем
До весны, до ледохода.
России снег к лицу...
России снег к лицу:
Ветвям пустого сада,
Высокому крыльцу
Старинного фасада,
Летящим куполам
Над Родиной метельной,
И песне беспредельной
С тоскою пополам.
А рифма русскому...
А рифма русскому стыду
Необходима,
Как мозоль
Первоначальному труду.
И слово - боль,
И слово - ноль
Соизмеримо солоны,
Такая рифма,
Хоть умри.
Ах, там верлибры, как слоны
Бредут,
Минуя Тюильри...
Лишь два столетья с небольшим...
А что до «Слова…»,
То и здесь
Она рассеяна,
Как дым,
Предвосхищеньем.
Даждь нам днесь
Насущный наш
Созвучный слог!
Уж он не слон,
Он ушлый уж
Иль чиж залетный,
Проще - Бог,
Земной будитель русских душ.
С трудом,
С мозолью
К небесам.
Кольнул, обжег...
И прерван тлен.
А что до Франции.
Так там
Без рифмы выжил бы Верлен,
Хоть и не жил.
И бред о том
Совсем не бред,
Совсем не бред.
И в том,
Что стих предстал стыдом,
Ошибки нет.
Романс
Как редко ты со мною,
Но всегда
Стоит перед глазами
Твой чистый образ -
Ясная звезда
Одна под небесами.
Провидец,
Надорвавший второпях
Свое воображенье,
Я ведаю,
Не видя,
Каждый шаг
И каждое движенье.
Ты у окна.
И солнце по челу
Скользит нежнее злата.
Запахиваешь легкую полу
Домашнего халата.
Ты дремлешь,
Словно птица на лету,
Как в полдень дремлют тени,
Поджав совсем по-детски к животу
Красивые колени.
А я твой сон,
Как ветер над жнивьем -
Мираж и неизбежность.
Но вдруг
Возникнет в голосе твоем
Нечаянная нежность...
С облаков спустились были...
Татьяне Т.
Это сны земные, или
С облаков спустились были?
Эхо смутного былого?
День грядущий наяву?
В синеве январской пыли
Ручкой белою манили
Из предельного Тамбова
В запредельную Москву.
Говорили про Тверскую,
Где фонтан в июльском полдне
Светит радугой (об этом
Говорилось в январе).
Я и видел Вас такую
Мэтра бронзового подле
(Передвинут Моссоветом
При Иосифе царе).
Он, как Вы, в ночи вздыхает:
Где путаны ждут путины,
Прежде крыльев серафима
Убегал распутный бес...
В небе Тушина порхает
Вертолетчица Марина.
Лже-Димитрий смотрит мимо
Вертолета и небес.
Псалом 57
57.
Начальнику хора.
Не погуби.
Писание Давида.
2
Вы правду возносите словом высоко
И чести поете хвалу…
3
А души исполнены страстью порока,
И руки обучены злу.
4
В дороге от чрева
к беспутным сединам -
во лжи и грехе без конца.
5
Напитаны помыслы ядом змеиным,
и глухи,
как змеи,
сердца.
6
Безмолвны над вами мольбы и угрозы,
и нем поучения глас.
7
Но скрежет зубовный
и горькие слезы
Господь приготовил для вас.
8
Зане изнеможете в ратной работе,
водой просочитесь в песок.
9
Как выкидыш блудницы,
в темень падете,
едва обозначится срок.
10
Очаг ваш развеется бурей кромешной.
11
И праведник
истине рад,
омоет ладони в крови вашей грешной.
12
И скажет,
не прятавший взгляд:
«Есть правде – плоды
и греху – воздаянье!
Есть Бог – судия за земные деянья!»
Псалом 26
26.
Псалом Давида.
1
Господь мой – светильник в юдоли земной,
Спаситель мой присно и ныне.
Кого убоюсь за незримой стеной
Его неприступной твердыни?
2
Едва лишь приблизятся тайно ко мне,
пожрать мою плоть,
супостаты,
враги и губители,
будут зане
повергнуты в прах и разъяты.
3
Душа,
различив супротивную рать,
останется неустрашима;
в бою,
где, казалось,
уже умирать,
надежда моя нерушима.
4
Просил я у Господа лишь одного -
в Господней обители крова,
служить неотступно при храме Его
и зреть красоту Его снова.
5
Лишь Он приютит и согреет в ночи,
изъяв кабалы и опалы,
провидений тайных доверит ключи
и дух приподнимет на скалы.
6
Ничтожно предстанут очам высоты
злодейские тьмы и оравы;
и жертвой Господней поверх немоты
прольется рыдание славы.
7
Внемли же,
Господь,
вопиющему мне;
услышь и помилуй повсюду.
8
Я сердцем,
Тобой обретенным во мгле,
искать Тебя,
Господи,
буду.
9
Не скрой же лица Твоего от меня;
во гневе раба не отрини.
Ты помощь моя среди ночи и дня,
Спаситель мой присно и ныне.
10
Оставил отец,
и ставила мать,
Но примет Господь,
11
научая
стезей многожертвенной правды ступать,
врагов на пути привечая.
12
Не ввергни меня в беззакония их,
свидетелей лжи и навета.
13
Я чаю прихода на землю живых
зари благодатного света.
14
Мужайся и веруй,
люби и терпи,
в надежде на Господа сердце крепи…
Ночи ни секунды не молчали...
И.Б.
Ночи не секунды не молчали.
Пел в ночах о далях и делах
Снег России,
Снег моей печали
Под ногами
И на куполах.
Белый снег стремился без оглядки
Таять на протянутых руках,
Бредил на камнях старинной кладки
О сирени и о васильках,
О тепле, полудне, дубе ветхом,
Помня дуб
И светлого меня,
От прикосновения,
От ветра...
Не было ни ветра, ни огня.
Был декабрь.
И снег лежал,
И было
Слышно снег, лежащий на земле,
И земля в ночах продольных стыла,
И трава твердела на стекле,
И шаги ухода разносили
Снегов неизбывных голоса,
И Россия
Втайне от России
Звезды возносила в небеса.
У осени...
У осени фантазия сильна,
В остатках согревающего света
Одним - одни откроет письмена,
Другим - другие выкажет приметы.
На грани остывания и стуж
Яснее, чем иные переходы:
Земное состоянье наших душ
Идет от состояния природы.
И раны позабытые свежи
У гроздьев окровавленных рябины.
И луж оледенелых витражи
Глядят в непостижимые глубины.
ПУТЬ
Я иду по мосту,
Я бреду по судьбе,
За верстою версту
Отмеряя в ходьбе,
За печалью -
Печаль,
За весельем -
Беду.
Что оставил -
Не жаль,
Жаль того,
Что найду.
Чью-то в небе звезду,
Или в поле костер
Пропущу на ходу,
Не увижу в упор.
Видно, вышел лимит
Дум беспечных и дел.
Подо мною шумит
Чей-то лучший удел.
И яснее в пути,
Чья над судьбами власть.
И с моста не сойти,
Разве только упасть.
Одуванчик, крапива, лапух...
М. Березину
Одуванчик, крапива, лопух...
Вянут травы от осени ранней.
Встрепенется ли суетный слух
От твоих невеликих стараний,
Где не слово,
А вздох по верхам
Тополей за изгибом дороги.
Осыпаются листья к ногам,
Тонут в золоте бренные ноги,
И ни с места от этих болот
Золотых, золотее эдема.
Поздно, поздно,
Кончается год,
Сякнет в землю безумная тема.
Не до радости,
Не до беды.
Полусон, полубдение, полу-
Свет мерцает в снегу бороды
Неусыпного старца Николы.
Наплывет на оконницах лед.
Сквозь наросты обыденной прозы
Будут зиму цвести напролет
Георгины, пионы и розы.
Не разбудят вовек
Ни петух,
Ни архангел...
Но вспомнится все же:
Прорастут по весне,
Дай то, Боже,
Одуванчик, крапива, лопух.
Простая мысль...
Простая мысль не видится обновой,
Как первый снег,
Иль первая гроза.
Ложится новорожденной основой
На землю ледяная полоса
И тает, продуваемая с юга,
Теряя толкование и плоть.
Бесплодна и бессмысленна потуга
Привычный ход вещей перебороть.
Основа же с извечной новизною -
Обыденная почва под пятой
Подобная полуденному зною
И мысли удивительно простой.
И вознеслось...
И вознеслось:
+Печаль моя светла...+
И воссияло гранями кристалла,
И чья-то жизнь,
Сгоревшая дотла,
Из угольного семени восстала,
Взошла
И вновь сгорела поутру,
Не обретя положенную зрелость,
И разметалось пеплом на ветру,
И
+Есть тоска веселая...+
Пропелось.
Природе новь...
Природе новь не по нутру.
Все познано премудрым оком.
О чем-то, видно, недалеком
Кричала сойка поутру.
Петух обыденно вещал
О гневе, похоти и власти.
Комар, как водится, пищал.
Паук, как должно, ставил снасти.
Котенок просто спал в траве.
Жевал козел.
Гусыни две
И гусь...
И лошадь у овина...
И пес облаял гражданина,
Когда в тени,
В саду,
В селе
На в землю вкопанном столе
Светилось семя помидора
Сквозь шелк тончайшей кожуры,
Укроп с усердием укора
Топорщил пряные вихры,
Шары бордовые редиски,
Петрушки влажные листы,
И огурцы, как жизнь, просты
С ножа сползали в лоно миски,
И лук...
И в лай пустился пес,
И, словно, ветер их вознес
Вдвоем с его велосипедом
Сквозь сад,
Над прудом,
За гумно...
И пес, как будто, рвался следом...
И было многое темно
В потоке истин беззаботных,
В миру простых, как жизнь, вещей:
Стихи ли - список овощей?
Сюжет ли - перечень животных?
Высок ли велопотолок?
Сколь нов преподанный урок?
Лишить поэзию имен...
Лишить поэзию имен...
Нельзя.
Невиданно.
Но странно,
С каких немыслимых времен
Восходит "Слово..." безымянно
И не печально,
А вослед
Иным неназванным былинам,
Летящим в токе лет и бед
Высоким криком журавлиным.
Лишить...
Делить на Вы и Ты
Вершину речи не пристало.
И в книгах, верно бы, не стало
Фамильной гулкой пустоты.
Все верно, будто бы,
Но как
Забыть то имя,
За которым
В крови и гари стольких драк,
Квитаясь славой и позором,
Прошли столетья,
Но плывет
Его эпическая тема,
И в имени самом живет
Непревзойденная поэма.
Июнь сумел..
Июнь сумел найти управу
На своевольные ветра.
Легла в налившиеся травы
Невозмутимая жара.
Высокорослое светило
Гнало оставшуюся тень.
Ничто вокруг не говорило,
Что этот день -
Не просто день,
Последний день перед началом.
И к вечеру сквозь этот сон
Поплыл легко и величаво
К покосу белый перезвон.
Стучал, ссутулясь, дед мой старый,
Прищурив светлые глаза.
Бил молоток двойным ударом,
Звенела тонкая коса.
Витал высокий голос стали
И здесь,
И через три двора,
И дальше там...
И все кричали
Перепела -
Косить пора.
Перелетел ложбину овод...
Перелетел ложбину овод
И закружил над бузиной,
Как лишний довод
Или повод
Неброской радости земной.
Туман меж небом и рекою
Сгустила сумерек пора
Приметой мирного покоя
И равновесия добра.
Спустилась с облачного ската
Печаль,
Не боль и не беда.
И в этом тоже виновата
В ночи упавшая звезда.
Элегия скола
Скол оконного стекла.
Луч звезды дрожит на сколе.
Плоть земли -
Еще тепла.
Плоть души -
В небесной воле.
Листья вяза за окном,
За расколотой мембраной
Меж бессмертием
И сном
Вяжут сны
О смерти бранной.
Славной вечности не рад,
Этим маем
Под Аргуном
Вновь погиб мой младший брат
Бронетанковым драгуном.
Как пятнадцать лет назад
В чине унтер-офицера,
Стыл его смущенный взгляд,
Но еще сочилась вера.
Грудь пробита в трех местах,
В межреберье свет отваги,
Крик победы на устах,
Что бумажнее бумаги.
Брат мой!
Брат мой!
Погоди!
Не сходи во гроб так рано!
Сам попробуй победи
Непокорного афгана...
Брат мой!
В токе вешних струй
Убеги конца
И тлена!
Сам пойди-ка повоюй
Неуемного чечена.
Ну, а я пройду,
Ей-ей,
Сто смертей,
Как сто барьеров,
За бедовых за царей,
За лукавых камергеров.
Лишь бы ты
Сквозь гром и дым
Объяснил потом народу,
Мол, погиб он молодым
За Россию
И Свободу...
И пошел
К своим,
Во мглу,
В тень родного батальона.
Листья вяза на ветру
Шелестели,
Как знамена.
Оглянулся,
Не спеша,
Поглядел
Не зло, не добро,
И печальная душа
Резанула сколом ребра.
Луч звезды -
Слеза в золе
Тонкой полночи на сколе.
Все вершилось на земле
По небесной
Божьей воле.
Бор
Бор мой,
Отческий предел,
Помнишь, в заповеди весен
Вольный тетерев летел,
Будто ангел, между сосен.
Пар над заводью лесной
Таял в полыме восхода.
Крылья шумною волной
С голубым пером испода
Осыпали с хвойных лап
Иглы в плети корневые.
Шеи вороненый крап
Резал струи зоревые.
Лира черного хвоста
В лете вихревом гудела.
Бор мой,
Чахлый сирота,
Память отчего предела,
Не забыл ли соколов
В упоительной охоте?
Из двенадцати стволов
Били ангела на взлете.
Там, где гнутая сосна,
Пламенела ли брусника,
Кровь ли давняя красна...
Знала совушка калика.
В потаенный монастырь
Кто завел шальную выголь?
Знал наемный поводырь,
Неразумный отрок Игорь.
Хохотала совка в ночь,
Заходясь тоскою шалой.
От твоих покровов прочь
Уходил, горюя, малый.
В сквозняках твоих просек,
Где тоска неодолима,
Не коснется он вовек
Крыл лесного серафима.
Нас тайна не покинет...
Нас тайна не покинет вдруг.
Еще пребудет временами
Иной,
Неведомый испуг
Пред все изведавшими нами,
Когда одна из ближних туч,
Приемля все обличья разом,
Пошлет конусовидный луч,
Как небеса,
Пронзая разум,
Когда вздохнет в пустом дому
Под чьим-то шагом половица,
Когда усталому уму
Ночная формула приснится.
Еще таинственны в глуши
Слова неведомых наречий,
И тайны плоти человечьей
И человеческой души
Еще темны в не меньшей доле,
Еще соседствуют в мирах
Желанье знать - как мера боли,
Как боль -
Всеведения страх.
Июльский этюд
Поплыла скворечня темной лодкой
Меж горящих ярко облаков.
Тихою,
Усталою походкой
День уходит с криком петухов.
Слышен с поля посвист перепелки.
Отражая ясный свет зари,
Будто солнца красного осколки,
Блещут косы.
Курят косари.
Из жизни насекомых
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен
Коль много пред людьми ты счастьем одарен!
М.В. Ломоносов
1
Архитектура черных муравьев
Восходит сквозь века к палеозою.
Сверкает мимолетною росою
Вместилище вневременных слоев,
Хранилище известных величин:
Добра, любви и прочих оснований.
Смотрю
И, избегая узнаваний,
Выдумываю множество причин
Виновных в одиночестве людском,
Виновных в жалком слове - древесина.
Как одинока старая осина.
Как жалок пень, присыпанный песком,
Как непохож на все вокруг дворец,
Где около премудрых насекомых
Давно живут ответы из искомых,
Не претендуя выйти в образец.
Усердствуют в осиновой глуши
Не в поисках высокого предела,
Не блага ради будто бы,
А дела
Для разума, для тела, для души.
2
В заброшенном саду,
Где дикий хмель
Сплетался с неухоженной малиной,
Мне плакался один знакомый шмель
О доле неприкаянной шмелиной:
В поту до ночи с самого утра
Летишь, гудишь,
А в пору возлениться,
То высохли от зноя клевера,
То от дождей завяла медуница.
Поодаль слал проклятья муравей
Сломавшим муравейник супостатам.
Стонала муха комнатных кровей,
Опоенная ядохимикатом.
Оса, клеймя паучий произвол,
Рвалась из пут отчаянной потугой.
Хрипел, лишась рассудка, богомол,
Съедаемый зачавшею супругой.
Но я не слышал эти голоса
Нешуточных обид и злоключений.
Я просто спал,
Урвавши полчаса,
Среди своих забот и огорчений.
Зависит речи глубина...
Зависит речи глубина
От звука сказанного слова...
Какая зыбкая основа,
И зыбкость явственно видна,
Когда на ближнем рубеже,
Теряя вольную тональность,
Прямая пропорциональность
От мысли тянется к душе.
Но как сквозь стадию молвы
Восходят к речи окрылено
И ропот мартовского клена,
И крик полуночной совы,
И запах срезанной лозы
Несет словесную примету?
Труднее следовать завету,
Чем выводить свои азы.
Ливень
Ливень хлещет водопадом
Не на радость,
На беду.
По заброшенному саду
Я непрошеный иду.
Я не прячусь под деревья,
Не бегу и не спешу.
Как философ самый древний,
В небо черное гляжу.
Бьется в нем,
Доселе тихом,
Откровений череда.
Прозреваю с каждым мигом
Не на миг,
А на года.
Будто вовсе я не бренный
Нити истины вяжу,
В уравнение вселенной
Модуль собственный ввожу,
Жду горячими губами
Стылой вечности глоток.
Проливает чью-то память
Нескончаемый поток.
Гром раскатом громыхает,
Не удерживая пыл.
С яблонь пыль вода смывает,
А с меня смывает быль.
Быль - не будни,
Быль - как небыль,
Быль сознанья моего.
Раньше тоже было небо,
Я не видел ничего.
Значит, я пришел к началу.
Значит, к празднику гроза.
Заливай мои печали.
Промывай мои глаза.
Не будет большего...
Не будет большего,
Чем то,
Движенье глупого восторга:
Бегом в распахнутом пальто
На зовы праздничного торга,
Где тополь утренний белес,
Где сквозь ряды заборных реек
Текли шумы автоколес
На трели желтых канареек,
Где рыбы радугой тонов
Цвели в кубических сосудах
Под споры ярых болтунов,
Поднаторевших в пересудах,
Где я узнал издалека
В пылу созвучий и соцветий
Большеголового щенка -
Мечту моих тысячелетий,
Где было вольно мне мечтать,
Произрастая понемногу,
О чем обыденному слогу
Не передать.
Не передать.
Художник
Жил, осыпанный снегами,
В зоне северных светил.
Терпеливыми ногами
По земле своей ходил.
Голубые щурил очи,
Виды чудные искал,
Где года короче ночи,
Где у самых синих скал
Отражался горделиво
Луч китового ребра
В акватории залива
Аллегорией добра.
Друзьям, с которыми дружил
Полно по свету носиться
На крылатых лихачах,
Было время набеситься,
Успокоилась лисица
На Татьяниных плечах.
То ли дело,
То ли горе,
Все забава да игра.
+Нелюдимо наше море...+
И затихло на бемоле,
Отдышаться, знать, пора.
Отдыхайте, милы други,
Я покуда не спешу,
Под напев залетной вьюги
В белом небе мечу круги,
В землю темную гляжу.
Ваши помыслы добреют,
Мне иной докучен зуд.
Лисы ворона - не греют.
Ветры ворона - лелеют.
Крылья ворона - несут.
Далеко ли?
Недалеко.
Выше надо бы,
Да нет
Ни умения,
Ни срока.
Лишь полуночное око
Прижилось в краю планет.
Память
Прощу ли память в кои дни
За все минувшие печали,
Что нынче внове зазвучали,
Обычной радости сродни,
За то,
Что краскою иной
В бессонных окнах пламенея,
Сегодня то всего больнее,
Что было лучшего со мной,
За миг,
Что я издалека
В себе единственном увижу,
За то,
Что истина не ближе,
Не станет памятью пока,
За эту странную печать,
Преображающую лица?
И где от памяти укрыться?
И сколько мне ее прощать?
***
Я с неба на землю глядел
И видел себя в океанах
Пронзенного сотнями стрел,
Как память о всех Себастьянах,
Покрывших собой города.
И вкруг моего отраженья
Китов убиенных стада
Бурлили распадком броженья.
Перепевы
I
Эй, дурак, беда ли -
Прохудился лапоть.
Пострашней видали,
От того ли плакать.
Скрутим всем на зависть
Дудку из бересты.
Пой, дурак, покамест
Фонари - не звезды.
II
Солнышком согрето,
Упорхнуло лето.
Где теперь Алена?
Далеко гулена.
Кто за все ответит?
Кто ее приветит.
А тебе, Емеля,
Плакать до апреля.
III
Где молили, где не ждали.
Там печаль, а тут потеха.
У того худы сандалии,
У других в душе прореха.
Где, бывало, зрела совесть,
Проросла иная завязь -
То украденная повесть,
То запрятанная зависть.
IV
Было времечко в давних веках,
Брат сестренку носил на руках,
Улыбались да пели, пока
Плыли по небу вдаль облака.
Прошумели годами ветра -
Катит братца в коляске сестра.
Братец немощен, стар да сердит.
На дорожку сестрица глядит.
V
Разливай-ка, друг, вино
Алой ярости.
Да не будет нам дано
Плакать в старости.
Мы и в трижды двадцать пять
Будем молоды.
Посмеемся, как бы знать,
Птахи-оводы.
Тридцать пять
Тридцать пять,
Все по-прежнему
Присно и впредь.
Ах, мадам,
Как нелепо число - тридцать пять!
Снова некому
Душу мою отогреть.
И тепла своего
Никому не отдать.
Все пустое, мадам,
И уныние - грех.
Отчего же печаль
Наполняет глаза,
И ложится на землю
Невиданный снег,
И усталая нежность
Летит в небеса,
И надежда бредет
По осколкам луны?
Может быть, не напрасно,
Недаром,
Не зря
Ваши губы, мадам,
Багряницей весны
Снятся мне по ночам
В холодах декабря?..
Ной
Он сажал на язык
Золотую пчелу,
И еще,
И за нею другую,
И вонзала пчела
Золотую иглу
В ненасытную мякоть нагую.
Не до боли
В доении стонущих сих,
Во смешении меда и яда.
И в глазах
Необъятно прекрасно больших
Зеленела безумья прохлада.
Выше облака дум,
В лубяных небесах,
Над стенами звенящего зноя
Лик полуденный солнца
В парчовых усах
Изнывал над молчанием Ноя.
Был ли знак или голос:
Ступиша на твердь...
Не до знаменья в мареве дела.
Мир гудел под руками,
И новая смерть
Во спасаемом улье гудела.
И спирали галактик
Вились за спиной,
И клубились туманностей шубы.
Не скиталец убогий,
Не названный Ной
Мазал воском
Иссохшие губы.
Был он Бог,
И земля,
И четыре угла
Светлой горницы -
Звездного плата.
И сползала во тьму
Золотая пчела
По печальному лбу Арарата.
© Все права защищены
Прыгнет мышь...
Ольге К.
Прыгнет мышь
В темень крыш.
Вдруг заплачет молодица.
Неспроста старый чиж
На ладонь мою садится.
Мы мудры, как года,
Все постигли не гадая:
Не беда молода,
А царевна молодая.
Зелена ее душа.
У беды года иные
Поспешают,
Дыша
На окошки слюдяные.
Будто на две вины
Делят плоскостями окон
Мир, где выше луны
Лампы вылинявший кокон,
Где выводят раздел
Судеб мыслимых
И зримых
Суть обыденных дел,
Суть надежд несотворимых.
Этих глаз...
Этих глаз
Потаенный огонь золотой
Различит только ангел небесный,
Да бродяга,
Что грезит надеждой пустой,
Ожидая судьбы неизвестной.
Этих губ
С ароматом полыни в меду,
Что бродяга отроду не ведал,
Он губами своими Коснется в бреду,
И упьется
Полуночным бредом.
И умрет...
И душа бесприютная к ней
Полетит,
Не встречая запрета.
А она будет думать,
Что ночь холодней,
И заплачет
За час до рассвета.
И, поплакав,
Задремлет в мерцаньи свечи,
Сожалея о давней разлуке.
И не вспомнит о том,
Кто в холодной ночи
Дышит ей
На озябшие руки.
Сыплет осень...
Сыплет осень на прохожих
Сырость через решето.
Кто-то был из нас моложе,
Не припомню только, кто...
Равнодушная бумажка,
Строчки синие вразлет.
Жил на свете друг мой Сашка,
Жил
И больше не живет.
Моцарт и Metal
Моцарт и Metal -
Одна струна?
А я не ведал,
Чья в том вина.
Судьба касалась
Обвисших крыл.
Все ждал, казалось,
А вышло - жил.
Как на вокзале
Стерег багаж,
А мне сказали -
Пустая блажь.
Совал меняле
Алтын за грош,
А мне пеняли -
И это ложь.
А скоро возраст,
Где нам читать
Металл и Mozart,
Как тишь да гладь,
Как дом, где стены
Бегут прямых
От перемены
Слагаемых.
В том доме критик -
Большой талант,
Прозаик, нытик,
Литконсультант,
Под самой крышей
Парит пиит...
Смотрите выше -
Там Бог летит.
Иона
В вихре пламенной тоски
Крыл ночного махаона
Облетают лепестки
Перецветшего пиона,
Выстилая стены сна
Алой плотью чревоглади.
Буде аз иного ради
В горле сумрака - блесна.
Не тревога,
Сущий страх,
О, крыла легки и любы,
Не опустят ярый взмах
Сквозняком на лоб и губы.
В темень машет махаон.
Ночь - крыло,
Крыло - пучина.
Безысходности причина -
Чрево ныне,
Чрево сон,
Чрево марево,
Стена.
Сфера тьмы неодолима.
Годы,
Войны,
Племена
Мимо запертого,
Мимо.
Полночь - плоть,
Освободи
От полуночи и плоти.
Первый вздох -
На повороте,
Свет и бездна -
Впереди.
Псалом 10
10.
Начальнику хора.
Псалом Давида.
1
Уповая на Господа,
слышит душа:
понукание к гордой разлуке:
- Воспари над горами, заветы круша…
2
Но натянуты грешные луки.
Беззащитному сердцу погибель тая,
стрелы мрака напитаны ядом.
3
В час,
когда попирается правда Твоя,
сколь бессилен,
ступающий рядом?
4
Но высок в небесах неприступный чертог,
Трон Господень незыблем над миром,
Взгляд Его испытующий зорок и строг,
Доброта Его –
малым и сирым.
5
Близок Господу праведный сердцем,
а лжец
ненавистен.
Избравшему – воля.
6
Доля –
светлая радость,
и скорбный конец,
и огонь наказующий –
доля.
7
Близок Господу праведный сердцем своим,
ибо Правдою мир поднебесный храним.
Псалом 2
2.
Псалом Давида.
1
Для чего замышляют тщету племена
и народы в мятежной стихии?
2
Из гордыни царей прорастает война
против Господа,
против Мессии.
3
«Сбросим иго,
блюсти их завета доколь,
словно узы при гульбище шумном…»
4
А с небес – горький смех через отчую боль
в поругание сим неразумным.
5
И глагол,
повергающий в трепетный стон,
опаляющий гневом коварство:
6
«Сам Господь над святою горою Сион
возвестил мне великое царство.
7
Он сказал – ты мой Сын,
днесь рожден таковым.
8
Попроси,
и одним мановеньем
все языки наследием станут твоим
и земные пределы – владеньем.
9
Упаси их покорность железным жезлом,
сокруши,
как скудельничьи чаши.»
10
Ныне,
судьи земли,
разумейте о том,
памятуя убожества ваши.
11
Страх и радость во Господе –
ваши дела.
12
Путь и истина –
в Сыне грядущем,
ибо будет обида Его тяжела
не надеющимся и не ждущим.
В январе...
Александре Я.
В январе сугробы тают
В городке среди полей,
Землю стылую питают,
Не питают, а пытают,
Мир туманом оплетают.
Не жалеешь?
Не жалей.
Не жалею я,
Но мне бы
Эту землю,
Это небо,
Пусть отсюда и туда,
Горечь соли,
Запах хлеба...
Остальное - ерунда.
Да еще бы чтобы,
Чтобы
Ту, которая до гроба...
А богатство и почет -
Посторонние не в счет.
Из-под белого сугроба
По тропиночке течет,
Сякнет, сякнет, неподсуден,
Ручеек,
Студен да мутен
Возле синих тополей.
То ли горе,
Все там будем
Средь лесов ли,
Средь полей.
Не жалеешь?
Не жалей.
Судьбы возникновенье
И небо низкое плыло,
И холодом сквозило,
И чье-то мокрое крыло
Над головой скользило,
И ветер клочьями свивал
Пожухлую осоку,
И поздний уж переплывал
Остывшую протоку.
И иней утренний,
Как мел,
Ложился под дубами,
И шепот по ветру летел:
- Да будет мир над вами.
И там,
Где тлел лосиный рог,
Вставало, как знаменье,
Начало главной из дорог -
Судьбы возникновенье.
Отец и сын
Я спал,
А надо мной, звеня,
Мошка кружила сеткой,
Отец обмахивал меня
Осиновою веткой.
Качалась перистая синь
Усталою рукою.
Хранили миг
Отец и сын
Минутного покоя.
Стволы в тумане золотом
Вершинами кивали.
Такого не было потом,
И ранее - едва ли,
Когда же силились сердца
Перестучать друг друга,
Во имя сына и отца
И родственного духа.
Второго смысла...
Второго смысла нет,
Как нет лица второго.
Способностью монет
Не жаловано слово.
Значение одно,
Вне срока,
Вне удачи.
Звучащее темно -
Немыслимо иначе.
Приемлящее муть -
Из сказанного худо.
Меняющее суть -
Не сказано покуда.
Черты
Что поле, что море - пупом.
И вправду
Земля кругла.
И видится очень глупым
Бессмертие лжи и зла,
Где, ранее злобой полны,
Уже улеглись ветра,
Где борозды
Или волны
Возносят черты добра.
Воскресение
Нет,
Еще не истлел
Над моею страной
Окоем золотого ее покрова,
Это просто Россия болеет весной,
Это просто весна
Пред Россией права.
Малой искрой
В тревожимой ветром золе
Тлеет вера,
И след бесприютной любви
На едва пересилившей холод земле
Остывает по утру,
Зови, не зови.
Лишь надежда
Еще до полудня жива.
Под малиновым пологом
Новой зари
Пробивает асфальт
Молодая трава,
Вьются ласточки в небе,
Кружат сизари.
Замирают крестом
Два простертых крыла -
Заревые распятья
Российских небес.
Взмах -
И радость души
Мимолетно светла!
Взмах -
И чудо!
Воистину Сыне воскрес!
И плывет над полями,
И будит сады,
И апрелю велит:
По дорогам труби -
Я воскрес!
О, Россия!
Воскресни и ты,
И надейся, надейся,
И верь,
И люби...
Звезды горстями...
***
Звезды горстями на землю бросая,
Простоволосая
И босая,
Юбочка пестрая каруселью -
Кружится ночь в августовском веселье.
Кружится ночь в августовском прощанье,
Дым обещаний.
Жизнь - обещанье.
Напророчь мне...
***
Напророчь мне дурную погоду,
Нагадай мне и боль и беду,
Словно всем лиходеям в угоду,
Как у недругов на поводу.
Мне не боязно,
Я между делом
Взял, да высчитал наперед,
Что на праведном свете белом
Все случится наоборот.
Из поэмы "Китеж"
ИЗ ПОЭМЫ +КИТЕЖ+
Уйди,
Земля моя,
Исчезни
На дне озер,
Укрой в благословенной бездне
Смятенный взор,
Избавь от ига векового
Бесовских стад
В садах покоя заревого
Заблудших чад,
Запри,
Покуда легионы,
Содея блуд,
Пожрут себя
И стоном стоны
Не угнетут,
Покуда
Глядя,
Не узреем
В небесный мост,
Как змей.
Самим повержен змеем
Клыком о хвост,
Тогда взойдем над берегами
Озер и рек
И вострубим,
Что ныне с нами
Господень век.
Учительница роз
***
На языке,
Зовущем мя
Явиться финиста предтечей,
Об окна перьями гремя,
Тверди, ведунья всех наречий,
Учи,
Учительница роз,
В последней сладости заката
Пьянеть от шепота стрекоз.
И в том пребудешь виновата
В иных краях,
На берегу
Иных созвучий и соцветий,
Где на лету,
Не на бегу,
Имен,
Названий,
Междометий
Теряя суть
Прольешь авось
Совсем не горестные слезы,
Что уж не парами,
А врозь
Кружат прозрачные стрекозы
Над памятью моею,
Над
Давно забытыми твоими
Уроками.
Шумящий сад...
Июнь...
Но имя?
Имя!
Имя...
Тычинки,
Пестики...
Зима.
Как зло!
Как весело!
Как мило!
Ты голубей с руки кормила,
Бывая птицею сама
Осенним днем.............
.......................................
© Все права защищены
Бессонница
***
С веток - яблоки,
С белых цветов - лепестки,
С неба - звезды,
Из сердца - пустые тревоги.
Нам пора,
Из-под пыли мятежной тоски
Разбегаются прочь две обочных дороги.
Все случилось до срока,
Чему наперед
Суждено и предписано
Было случиться:
Скрылся в сумрачном облаке
Твой самолет,
Прокричала в полуночи
Дикая птица.
Скоро утро развеет над заводью пар,
Словно память,
И я позабуду навеки
Губ прохладных твоих
Опьяняющий жар,
Эти руки твои -
Эти белые реки.
Я забуду
Шафрановый запах волос,
Я забуду твой взгляд,
Настигавший повсюду,
Под успенское пенье тоскующих ос
Я твой голос,
Дыханье твое позабуду.
В третий раз прогоняет
Бессонный петух
Мелких бесов измен,
Горьких духов разлуки,
Только твой
Неуемный безжалостный дух
Все кладет мне на грудь
Невесомые руки.
Сгинь!
Но губы...
Но глаз полусвет-полумрак...
Прочь изыди!
Но век золотых гильотина...
Расточись!
Но дыханье похожее так
На последний полет
Лепестка георгина...
Порушен...
***
“На реках Вавилонских, тамо седохом
и плакахом, внегда помянути нам Сиона".
пс.136
Порушен корень естества.
Из пакостной трубы
Истек, не помнящий родства,
Столбить в полях столбы.
Ваятель труб,
Вершитель бед,
За то, что ты, ползуч,
Был не окликнут мной вослед,
Не узнан оборуч,
Был не настигнут второпях
И не зарыт в межу,
Я, сын земли,
В ее очах
Не узнанный хожу.
Я сам едва ли узнаю
Мой край,
Мой светлый лес,
Где лил на голову мою
Мой дождь
С моих небес.
Где рос мой сад,
Где цвел мой луг,
Где зрел мой мирный хлеб,
Но я не пал, тлетворный дух!
Я болен,
Но не слеп!
Я жив, со страха ли, с тоски,
Любя еще,
Любя!..
На берегу моей реки
Я вспомню ли себя?
О, гладь протоки,
Помоги!
Но тлена пелена
Плывет, как дни,
А дни долги.
Простятся ль мне мои долги?
Отпустится ль вина?
Мысли Миг
МЫСЛИ МИГ
Было пусто,
Безмятежно
В небе,
Будто на душе.
Самолет легко и нежно
Прочертил на вираже.
И не тучи вдруг нависли,
Но едва ли не испуг.
Мысли, мысли,
Мысли, мысли
Возбудили сонный дух.
О, безумнейшая птица!
Не постигнуть второпях,
Что внутри ее творится
На предельных скоростях.
Сколько мощи,
Гнева сколько
В сердце,
Что как зверь ревет.
Ладно,
Если это только
Испытательный полет.
Лучше,
Ежели не слабо
Лонжеронами рулей
Шевелит к тому же баба,
Бабы, все-таки добрей.
Штурман -
Друг, милашка, душка,
Чернобровый молоток
Шепчет траверзы на ушко,
Нежно, взяв за локоток.
Ладно,
Если только это...
Ну а если под крылом
Смертоносная ракета
Отливает серебром?
Если прямо надо мною...
И не крикнешь -
Караул! -
Под убойною волною.
Но все тише,
Тише гул.
Тает белая полоска.
Вдох и выдох,
И уже -
Нить былого отголоска
В растревоженной душе...