На диком пляже в Судаке
сидит блондинка на песке
играет ямкой на щеке
и всем нам ясно:
ей два исполнилось едва
и нагота её прекрасна.
И камешек в её руке,
и попка – в золотом песке…
Ясна погода.
В провинциальном городке
цветёт природа…
На диком пляже горячо
и до Чернобыля ещё
четыре года.
Как персонаж комедии абсурда,
поставленной в театре пантомимы,
Я существую в переводе сурдо,
там, где объятья пролетают мимо.
Запутавшись в перипетиях драмы,
как пёрышко в причёске милой дамы,
я думаю об эгоизме здравом,
а также об изменчивости нравов.
Пришла весна, и жажда обновленья
нас принуждает снова строить гнёзда,
не тормозить, но продлевать мгновенья
счастливые, пока ещё не поздно.
Пусть мы с тобой ужасно старомодны
(особенно во мнении потомков),
меж нами объяснения возможны
в словах простых и сказанных негромко.
И ежели из всех знакомых женщин
ты мне одной свои доверил тайны,
В согласии, лет пятьдесят, не меньше,
(как журавли на острове Хоккайдо!),
на берегу великой речки Устьи
мы славно проживём с тобою вместе.
В благословенном этом захолустье,
иначе называемом "Полесье",
прекрасно жить, друг друга понимая,
самих себя за кудри поднимая,
вытаскивая из привычной топи
на островок живой и тёплой плоти.
Мы после проводов
корабля,
нам не оставившего
ни гвоздя,
молча усядемся у огня,
тьме подставляя спины.
Слышим:
постанывает земля
в лапах разнузданного дождя
(он ее месит в глину).
Сорок дней
и сорок ночей…
То-то наделаем кирпичей!
После просушим
да обожжём,
да возведём хоромы…
Кто там над морем,
в сплошной ночи
каркает, кашляет, да кричит?
Вороны да вороны…
Невод – неведом.
(Чайкам – зачем?
Да и русалкам – тоже.)
Кто ты, Летучий?
- Ноев ковчег,
промысел Божий…
Пересекаются лист и листок
и прорастает зелёное в белом.
Грозно и весело ржёт водосток
И выставляет нахальное жерло.
Хлещут шампанское с пеной у рта
микромодели коралловых рифов.
Мелкий мирок, на приколе поставь
лаковый флот новогодних открыток.
Лужа плывёт. Расползаясь, прилив
пенится, булькает, переливаясь,
переворачивая корабли,
пышные пенки гортензий сбивая
и опрокидывая этажи,
чтобы собрать спелых слив урожай и
по берегам ожерелье сложить,
и – успокоиться, ночь отражая…
***
Да, мне бы хотелось сбежать от кастрюль
и от мусорных кроликов
в тот неповторимый и жаркий июль,
где ажурные столики,
веранда над морем, вдали
пролетают тарелки из пластика.
Вагончики с рельсов сошли.
За пустеющей кассою
лежит карусельный олень,
зарастая растеньями,
и прячет кургузая тень
утомлённого местного гения.
Там были забвение и нищета – относительны,
и милым казалось тогда
то, что ныне слывёт отвратительным:
котлеты столовские, крепости полуразвалины,
и все удовольствия, что за бесплатно отвалены.
Песок и скала,
сердолик и булыжник обкатанный,
И полною чашей свобода –
не жалкими каплями!..
Кто из подушки вытягивал пёрышко,
выдернет слово, что колет, из памяти.
Пахнет травой огуречною корюшка,
в проруби тесно, как в праздник на паперти.
Аэроплана стрекочет коробочка.
Из-под руки смотрим мы представление.
Произошло вытеснение робости
необходимостью. У поколения
наших детей он не вызовет зависти:
выше и круче потомков стремления.
Сад подрастает.
Пока ещё в завязи
яблоки третьего тысячелетия.
Древо стоит, обдуваемо ветрами.
Страшно: а если до срока осыплется?
Скоро до нижней дотянется веточки
Ева, коль станет, малышка, на цыпочки.
17.06.2002 г.
…Ты научил меня
всюду ходить пешком,
Медленно есть
и наслаждаться едой.
Как ты владеешь пальцами
и языком!
Славно молчать с тобой –
словно бы под водой
рыбой глубинной плыть,
только вот из воды
выудят, а потом –
выбросят на песок…
Также боюсь я,
что не заметишь ты:
леска оборвана,
в горле застрял крючок.
01.06.2000 г.
Надень свой самый лучший галстук,
Замажь свой самый яркий прыщик,
И мы пойдём, меняя галсы,
Удачу наугад поищем.
По кабакам и галереям,
По облакам и перелескам,
Мы от Аляски до Кореи
Пройдём, отдёрнув занавески.
Переломав мозги и ноги,
Набив мозоли и карманы,
Мы будем цепки, как бульдоги,
Бессовестны, как наркоманы.
Назойливы, как цыганчата,
Застенчивы, как гимназистки…
Пройдём крошащейся брусчаткой
В сияньи, пламени и свисте.
………………………………
Фортуна в маленькой кафешке
Сидит над простеньким коктейлем.
Ну вот, в ферзи выходят пешки.
Всё вышло так, как мы хотели.